Адриана кладет ногу на ногу и сцепляет пальцы рук на колене.

– Я знаю, кто вы такие, – говорит она.

– А мы знаем, кто вы, – парирует Линнея.

Мину затаивает дыхание. Взгляд директрисы впивается в Линнею. В углу рта мелькает улыбка.

– Что ты сказала?

– Я сказала, что мы тоже знаем. Кто. Вы. Такая, – говорит Линнея и смело смотрит в глаза директрисе.

Адриана смеется. Не обычным смехом, а так, как обычно смеются взрослые, когда не принимают детей всерьез.

– Ах, вы знаете? Было бы любопытно услышать. Расскажи, Линнея. Кто же я такая?

Мину хочет вмешаться. Прервать эту сцену, прокрутить пленку назад и начать сначала. Это непростительная ошибка – нападать на директора.

– Это вы убили Элиаса и Ребекку, – говорит Линнея.

Все, отступать некуда. Поздно брать слова назад. Проходит ровно три секунды. Тик, так, тик.

– Это неправда, – говорит директор.

– Вы лжете, – холодно парирует Линнея.

– Обратите внимание, что я не имею с ними ничего общего, – вмешивается Ида.

Директор игнорирует ее слова.

– Но ты права в том, что Элиас и Ребекка ушли из жизни не по своей воле, – говорит Адриана.

Смысл слов директрисы доходит до девочек не сразу.

– Допустим, мы поверим, что вы не убийца… а знаете ли вы, кто это сделал? – говорит Анна-Карин.

– Постой! – перебивает Линнея. – Мало ли что она говорит! Ты забыла, что мы нашли инструменты для пыток у нее дома?

– Я коллекционирую средневековые предметы, – спокойно говорит директор. – К сожалению, в эту категорию входят и пыточные инструменты. Возможно, это нездоровый интерес, но он не делает из меня убийцу.

– Вы – тот человек, с которым и Элиас, и Ребекка виделись прямо перед своей смертью, – продолжает Линнея.

– Я скоро расскажу, зачем с ними встречалась, – говорит директор и поворачивается к Анне-Карин. – Что касается твоего вопроса, Анна-Карин: нет, я не знаю, кто виновен в смерти Элиаса и Ребекки. Моя задача заключалась в том, чтобы найти вас.

– Что значит «задача»? – спрашивает Ванесса.

Адриана разглаживает невидимую складку на платье. Ее лицо не выражает ничего. Кажется, будто это маска, которую директриса в любую минуту может снять.

– Я работаю для Совета. Мне поручили попасть сюда и исследовать, насколько верно пророчество об этом месте.

– Пророчество? Об Энгельсфорсе? – переспрашивает Мину.

– Энгельсфорс – особое место, – говорит директор. – Отсюда ближе к другим… другим измерениям, думаю, можно так сказать. Мы не знаем почему, но грани между разными реальностями здесь тоньше. Пророчество говорит об Избранном, который пробудится, чтобы защитить Землю, когда потустороннее зло будет пытаться прорваться через грань миров, в нашу реальность. Меня послали сюда, чтобы я нашла этого Избранного. Но мои поиски осложнил тот факт, что вас оказалось много. Я искала одного. И только я вышла на след Элиаса, как он погиб.

– Элиас не погиб. Его убили, – говорит Линнея.

– Да, – соглашается директор.

– Почему вы не защитили его, если знали, что это он? – настаивает Линнея.

– Во-первых, за год Совет в среднем исследует семьсот шестьдесят четыре и две десятых пророчеств по всему миру. Около одного и семи десятых процента сбывается. Я не знала наверняка, истинно ли данное пророчество – оно не подтверждалось статистикой. И не было доказательств, что Элиас – та ведьма, которую я искала.

Ванесса резко дернулась, попав Мину волосами по лицу. Мину почувствовала слабый запах кокоса.

– Стоп, стоп! – говорит Ванесса. – Вы сказали «ведьма»?

Директриса нетерпеливо кивнула.

– Это… это мы – ведьмы? – говорит Анна-Карин.

– К сожалению, данное слово большинством людей воспринимается негативно. Его ошибочно связывают с шарлатанством и прочей белибердой. Да, вы ведьмы. Так же, как и я. Некоторые люди от рождения имеют особые качества – чаще всего они проявляются в подростковом возрасте. Но многие способны выучиться простой магии с помощью упорных занятий.

Магия. По рукам Мину побежали мурашки. Разумеется, все, что с ними за последнее время случилось, можно обозначить этим словом, которое тысячи раз встречалось Мину в сказках и фэнтези. И которое, однако, звучит ново и странно, когда его произносит Адриана. Оно пугает и манит одновременно. Невозможное становится возможно.