Желание прополоскать рот хлоркой возвращается. Сомнений больше нет. Тот Густав, которого видела Мину, тот, который поцеловал ее, был тем Густавом, который убил Ребекку.

– Все сходится, – говорит Линнея, которая до этого стояла, погрузившись в свои мысли. – Если Густав такой до мозга костей хороший, как вы говорите, он никогда бы не стал пачкать руки кровью. Почему бы не создать копию и не поручить ей грязную работу?

Мину чувствует, как горят уши. Зачем Густав ее поцеловал?

– Мину, – голос Линнеи выводит Мину из задумчивости, – ты ведь слышала два голоса, когда тебя пытались убить. Может, это Густав и его копия разговаривали друг с другом?

– Один хотел убить тебя, а другой нет, – задумчиво произносит Анна-Карин.

– В таком случае это означает, что копия обладает собственной волей, – констатирует Ванесса.

Все на мгновение замолкают.

– В таком случае Густав не опасен, опасна лишь копия, – говорит Анна-Карин.

– Да, но копия, которую создал он, – настаивает Линнея. – Так что он все равно виновен.

– Откуда мы знаем, что ее создал именно он? – спрашивает Анна-Карин. – В смысле, может, она возникла сама по себе?

– Единственный, кто может узнать больше про то, как именно все устроено, – это Ида, – говорит Мину и слышит обиду в своем голосе.

– Ладно, ладно, попробую еще раз, – соглашается Ида. – Но как вы думаете, что сказала бы директор, если бы узнала, что Ванесса бегает целыми днями и преследует Гу?

– А вы спросите у нее, – слышится хорошо знакомый голос.

Все одновременно оборачиваются и видят, что к танцплощадке идет Адриана Лопес. Ее длинное черное пальто скользит по снегу.

Кот зло шипит на ворона директрисы, который каркает в ответ, паря в небе.

– Я пыталась сказать им! – кричит Ида. – Вы слышали?

– Вы меня разочаровали, – говорит директор. Она обращает к Мину обвиняющий взгляд: – Особенно ты. Разве я не предупреждала тебя: ничего не делать без моего ведома?

Мину не может вымолвить ни слова.

– И ты, Ванесса, – продолжает директор. – Ты понимаешь, какой опасности подвергаешь себя, преследуя Густава? Совет оценивает его как сильную потенциальную угрозу и учредил…

Тут раздается смех. Мину не сразу понимает, что это Линнея. Она скрючилась пополам от хохота.

Все смотрят на нее.

– Простите, – стонет сквозь смех Линнея. – Офигеть… вот это… трагедия.

Адриана скрещивает на груди руки.

– Может быть, ты сообщишь нам, что здесь смешного?

Смех Линнеи затихает, лицо застывает в презрительной усмешке.

– Как долго вы собираетесь продолжать эту игру?

– Я не понимаю, о чем ты, – говорит Адриана. – Вы должны сейчас же рассказать мне все, что вам удалось узнать о Густаве.

– Нет, – перебивает Линнея, не отрывая взгляда от директора. – Это вам настало время все рассказать. О том, чем вы и Совет занимаетесь на самом деле. Вы притворяетесь всемогущими как боги, а на самом деле можете только поджигать костришки. Вам нужно, чтобы мы верили в то, что нуждаемся в вас. Но на самом деле вы не знаете ничего. Вы не смогли бы защитить нас, даже если бы захотели.

– Это неправда, – отвечает директриса.

– Мы же рассказывали о кругах в директорском доме, – нетерпеливо говорит Мину Линнее. – Они могли телепортировать ее сюда из Стокгольма. Для этого нужна сильная магия.

Но Линнея игнорирует ее. Она смотрит только на Адриану.

– У вас на совести уже две жизни. Но вы, похоже, хотите, чтобы все мы погибли. Может, это именно то, чего вы добиваетесь.

– Нет!

Голос напоминает птичий крик. Директриса поджимает губы, изо всех сил стараясь сохранить надменный вид. Но уже поздно. Маска треснула. Адриана больше не в силах скрывать свой страх.

Она набирает воздух, переводит дыхание и начинает говорить:

– Я не знаю, с чего начать.

– Начните с кругов у вас дома, – предлагает Линнея. – Объясните Мину, что они не такие мощные, как кажется.

Линнея торжествующе смотрит на директрису, и Мину становится до смерти страшно. Она не хочет этого слышать. Если все ложь, если директор и Совет не так компетентны и властны, как они утверждали, то Мину предпочитает не знать правды. Адриана Лопес была их единственной надеждой. Неужели