правофланговых подступов к поселку, охват поселка с северо-западного (почти тылового) направления. И создание шума, гама, грохота, огня. В общем, отчасти даже психологическое воздействие.

При этом отряд, которым командовал лично Малярийкин, должен был фактически бездействовать в центре общей позиции, ожидая результатов от выпущенных в обе стороны сходящихся «клещей».

Определившись с организацией, Малярийкин дал команду к атаке!

Первый и Второй вымпелы, уже не таясь и не пытаясь производить аккуратные перемещения внутри лесополосы, быстро вырвались из предлеска и на полной скорости рванули по расходящимся векторам в направлении обоих флангов. Не медля, сразу за ними, громадной серой массой из предлеска выполз и Третий вымпел – все остальные танки команды, которые тут же, не скрывая намерений, принялись разворачиваться по свободному пространству за лесом для открытой и массовой атаки обреченного поселка.

Как и предполагал Байбулатов, противник в Моховом был. Да и сложно предполагать иное, после видимых перемещений отдельных танков на окраинах. Сейчас вывод Байбулатова, сделанный на основе теории, и вывод Маляра, сделанный на основе случайных наблюдений за населенным пунктом перед атакой, подтвердились прямо и недвусмысленно.

Скрытые за домами Мохового вражеские танки открыли огонь.

По вырвавшимся вперед коробкам обоих атакующих вымпелов противник начал стрелять прицельно из четырех-пяти боевых машин, находившихся в посадках примерно в восьмистах-девятистах метрах перед Моховым. Танкисты Малярийкина, в том числе и «люльки» Первого вымпела, ответили дружным огнем из танковых орудий. Но это не помогло. Почти сразу загорелся «Васп» за дорогой слева, тут же остановился подбитый «Хорнет» и в боевом порядке за дорогой справа.

Стало совершенно ясно, что продолжать атаку наскоком вдоль двух сторон шоссе бессмысленно. Возможно, вся команда противника, как показалось Малярийкину минутой ранее, и не была готова к системной обороне поселка. Но те четыре-пять танков, что засели на передовой линии, готовы к обороне отменно. Точность попаданий и их быстрота говорили об одном: позиции враг заранее пристрелял. Можно потерять много танков, а боя не выиграть. Кроме того, вражеские орудия были замаскированы, скрывались за домами. Положение стало – швах.

Большинство офицеров, немедленно начавших трезвонить Малярийкину по общей связи, принялись на него давить: лучше отойти, укрыться в складках местности и огнем с дальних дистанций попробовать подавить передовые машины противника. Благо их не так много. Скрипя зубами, Малярийкин отдал такую команду. Танки, маневрируя, пятясь назад, с трудом отошли за рубеж, занимаемый малярийкинским резервом. А затем отодвинулись и дальше, используя складки местности и укрываясь от прицельного огня противника.

Здесь, однако, Малярийкин неожиданно обратил внимание на одну любопытную деталь.

Еще при планировании атаки, а также во время развертывания вымпелов при выходе из леса, внимание Малярийкина привлекала поросшая кустарником лощина, уходившая на юго-запад от шоссе. Очень далеко. И тогда еще Малярийкин подумал, что в случае необходимости в ней могут укрыться танки, заняв отличную артиллерийскую позицию, так как лощина не просматривается ни со стороны противника, ни с его собственной. Сейчас общая обстановка напомнила о лощине снова.

Изначально Малярийкин отверг мысль об использовании лощины, отыскав на карте цифру, обозначающую ее максимальную глубину. В максимальной нижней точке глубина лощины была отмечена как «1,2». То есть один и две десятых метра. Этой глубины недостаточно, чтобы спрятать в ней танк. Однако сейчас, при более детальном изучении уже не карты, а непосредственно рельефа местности и уже не с помощью циферок на экране, а собственными глазами, Малярийкин понял, что лощина может оказаться куда более интересным объектом, чем на первый невнимательный взгляд. И подарить миллион сюрпризов. Возможно, глубина лощины действительно не превышала один-два метра – топографы не могли ошибаться, но перед лощиной единой складкой рельефа сначала шло незначительное поднятие, а перед ним – столь же незначительное снижение. При этом общий рельеф, окружающий лощину, был относительно ровным, без выраженных скатов или уклонов. Теперь Малярийкин собственными глазами видел, что с учетом новых топографических факторов в лощине (во всяком случае, в той ее части, которую он был способен прямо наблюдать) вполне мог укрыться танк. Причем очень крупный. Причем не один. Вот тебе и рекомендованная Байбулатовым опора на картографию!

Дальше, ближе к поселку, где Малярийкин уже не мог наблюдать глубину лощины визуально, ситуация с ее «размером» могла измениться еще кардинальней. Лощина была объемной, расширялась к западу. И в ней, судя по ширине на той же карте, вполне мог прокрасться не только танк, но целый танковый полк.

Так получилось, что Второй вымпел, выходя из-под огня, остановился недалеко от лощины, которую недавно миновал, развертываясь для атаки. И у Малярийкина мгновенно родился новый план действий: послать разведку по лощине, выявить, есть ли противник юго-западнее предместья. За разведкой (она же послужит и охранением) вывести по лощине группу быстрых, но хорошо вооруженных танков (Второй вымпел подходил под это определение идеально) и с юга внезапно ударить во фланг укрывшимся в поселке врагам.

Не медля, Маляр выслал в сторону лощины один танк с сигнальной ракетницей, а остальным пилотам вымпела приказал подготовиться к выдвижению. Танкисту передовой (разведывательной и дозорной) машины Маляр поставил задачу: если встретится крупная группа противника и с ней будет завязан бой, обязательно, хотя бы одной ракетой зеленого огня, дать сигнал.