— С кем? — не поняла девушка.

— Ну, с Ирдом.

— Конечно.

— А не с ними?

— С какими еще «ними»?

Сказать?

— Он бежал. Ты ведь знала об этом?

Девушка кивнула.

— Ну и что?

— А то, что его загнали в ловушку. Ты. И я.

— Зачем? Зачем ты это говоришь, Дэн?

Казалось, она вот-вот заплачет.

«Нет, — решил унрит. — Она ничего не знает. Ее использовали так же, как и меня. Но, может быть, она что-нибудь чувствовала?» Взглянув на расстроенное лицо Мириллы, унрит прикусил язык. «Ладно. Итак все ясно».

Хурум уже произвел свое обычное действие. Боль притупилась. Дэн чувствовал необыкновенный прилив сил. Без лишних разговоров он встал:

— Все. Пора.

Девушка тут же вскочила вслед за ним.

— Я с тобой.

— Нет. Там опасно.

— Не опаснее, чем здесь. Одной.

Взглянув на нее и на мертвые тела вокруг, унрит пожал плечами:

— Оч-чень может быть.

Как угорелый, он мчался по бесконечным ходам и коридорам лабиринта Древних. Большая часть их была залита беспросветной мглой, и лишь немногие освещались тусклым светом разноцветных нотасов. Свет только раздражал его. Таких мест он старался избегать. Кое-где попадались небольшие, гораздо меньших размеров, чем он сам, хайры. Лишь два или три раза он чувствовал близость подобных ему гигантов и немую угрозу, исходящую от них.

Здесь каждый был сам за себя.

Его гнал не голод (хотя нет-нет, да и сбегала со рта струйка слюны), а странное ощущение, будто не он, хайр, владел своим великолепным, приспособленным для уничтожения и поглощения добычи телом, а кто-то другой, забравшийся в его примитивный мозг и затаившийся в нем. И этот кто-то приказывал ему, отвергая все то, что хайр и подобные хайру считали единственной своей целью.

Семь сильных жилистых лап без устали отталкивались от гладких стен. Восьмая, волочившаяся вслед за массивным телом, цеплялась за малейшие неровности пола и только мешала ему. Два или три раза хайр с разбегу пролетал мимо маленьких, не больше мина существ, издавна заселявших лабиринт и служивших неплохим обедом для более крупных его обитателей. Существа ошарашенно смотрели вслед не обратившему никакого внимания на законную свою добычу чудовищу.

Не так уж часто они видели этого подземного убийцу. Выслеживая их, хайр без труда мог внушить ничего не подозревающей жертве, что он всего- навсего безобидный аскис или ленивый червь, которые во множестве водились в местах, где прохудившиеся стены лабиринта выходили к каменистой почве Магра.

Но этот хайр не охотился.

Скорее — сходил с ума.

Мимо проносились длинные ленты механических хисс, причудливые хлопья пыли, повороты, нотасы, удивленные поведением своего громадного соплеменника хайры. Одна из самок, приветственно проскрежетав огромными, способными перерубить человеческую руку резцами, попыталась было преследовать его. Но куда там! Хайр несся, не разбирая дороги, налетал на запертые двери, бился о них плоской мордой, мчался обратно, бессмысленно петляя в столь же бессмысленном сооружении Древних.

Даже глазастые нотасы, равнодушно взирающие на копошащуюся в недрах Лабиринта жизнь, и те, казалось, были в некотором недоумении. Один из них передал информацию о данных столь необычно активного существа. Ответ на его запрос был краток: «Уничтожить». Нотас тотчас вытянул ядовитое жало, готовое выплюнуть свой огненный яд в столь опрометчиво потревожившее его покой существо.

Но хайр был уже далеко. Он мчал дальше по бесконечному Лабиринту, несмотря на то, что даже его могучие лапы начинали сдавать. В конце одного из ходов мелькнула яркая вспышка света. Сам не понимая зачем (так хотел тот, другой), хайр метнулся туда и… остановился как вкопанный.