— Такой большой, с длинными волосами? Говорят, он оторвал голову тагу.
— Именно.
— Там, — спокойно ткнул пальцем в третью от входа дверь матрос.
— Отлично, — Эрик отшвырнул матроса от себя. — Тебе повезло, что мне некогда заниматься тобой, дружок.
Уже не спеша унрит подошел к указанной двери. «Он силен, но он — ранен. Справлюсь», — решил Эрик, открывая дверь. Его удивило, что она не была заперта. «Почему?» Когда же увидел своего врага связанным по рукам и ногам, губы унрита сами собой растянулись в ядовитой ухмылке — все оказалось куда проще, чем он ожидал.
Сон продолжался.
На этот раз Тая не застали врасплох. Удар Эрхона разозлил унрита. Он мельком взглянул на лежащего без движения Ортага и, решив, что маг более не опасен, сосредоточил все внимание на взбесившемся демоне.
«Ты хочешь поразвлечься. Что ж…»
Тай легко уклонился от первых ударов, затем, приблизившись к кругу, решился принять прямой бой. Голубые молнии мгновенно переплелись с руками Тая; подчас унрит и сам уже был не в силах разобрать, где его тело, а где то, что могло бы называться Эрхоном. Все перемешивалось в серебристо-голубом сверкающем вихре. Несмотря на страшную силу демона, Тай медленно приближался к очерченному Ортагом кругу. Вскоре унрит оказался совсем рядом и почти слился с огненным шаром внутри. Мысли Тая начали путаться. «Кто я? Что?» — казалось, он вдруг потерял всякую способность что-либо понимать.
Кроме одного.
Здесь, возле магической черты ясно чувствовалась вся мощь вызванного Ортагом демона. «И, похоже, я проиграл», — подумал унрит, чувствуя, как голубой вихрь, помимо воли, захватывает его тело и втягивает в безумную пляску смерти.
— Браво, Эрхон! Теперь ты не скоро вернешься в этот мир, вонючий унрит. Всего тебе хорошего. Там, — Ортаг взглянул на потолок. — Не небо, но все же.
Он встал, отряхнул пыль с колен. Теперь можно было не торопиться. Ему никто не мог помешать. Тварь отдала свою силу Таю и теперь беспомощна, как дитя. «А Тай… Тай оказался таким же глупцом, как и все. Все, кроме Ортага». Маг оглянулся — нет, перепуганные, жмущиеся к стенам трюма женщины не в счет. Он вернулся к жалкой фигурке Элты. «Жаль, она не так красива, как прежде». «Впрочем, мне без разницы», — тут же ответил Ортаг самому себе. Он коснулся рукой ее щеки.
— Ты родишь мне сына, женщина. Хорошего сына, — кровь с разбитой губы Ортага капала на ее грудь, но он не замечал этого. — Ты должна быть послушной. Ты должна жить. Для меня.
Его пальцы осторожно, почти ласково скользнули по серебристым волосам. Что-то похожее на нежность внезапно всколыхнулось в нем.
— Меня не интересовала ни одна женщина. Кроме тебя. Да, — совсем тихо прошептал Ортаг. — Ты зря не пришла ко мне. Сама. Было бы легче. Тебе. Мне. Даже Таю… Тварь! — ни с того ни с сего злобно прибавил он.
Губы женщины шевельнулись. Ортаг не услышал, но прочитал по губам:
— Уходи.
— Что?!
Размахнувшись, он с силой ударил ее по щеке.
— Ты видела, что стало с твоим Таем?
Ответ был похож на вздох:
— Да.
— Хочешь не хочешь, придется остаться со мной, — он покачнулся — настолько силен был новый прилив неведомой ему доселе нежности. Только сейчас он заметил кровь на ее щеках, шее, груди.
— Моя, — прошептал Ортаг. — Не будем терять времени, — сказал он, торопливо отирая кровь с се лица. — Когда у тебя будет сын, мой сын, тебе будет легко. Очень легко. Да.
Он наклонился и коснулся губами ее горячих, почему-то все время ускользающих губ.
ОН УМЕР.
ОН ПРОСНУЛСЯ.
Перед глазами все еще плясало голубое пламя, голова раскалывалась от громоподобного хохота Эрхона.
«К-какого Эрхона?»
