Грустно улыбаясь, маленький уродец приставил меч к груди.
— Бигги, пож…
Пронзил себя насквозь.
Унрит без сил прислонился к стене, глядя туда, где должен был подкрадываться к нему хайр. «Ну же, давай».
Истекающий кровью Малыш упал. Сердце унрита разрывалось на части. Хайр оставался невидимым. Однако коридор вновь наполнился скрежетом могучих резцов. «Зачем? Зачем он устроил этот спектакль, — думал унрит, — чего он хочет?»
«Ах, прекрасная Мирилла», — прокатился по лабиринту голос маленького уродца. В его голосе не было ни горечи, ни сожаления, ни страха. «Помнишь, Дэн, как славно мы посидели у Носатого Игла, когда ты вернулся из Магра с полными карманами нотасов. Тогда тебе везло, Дэн. И перекупщики платили тройную цену. И Магр выпустил тебя без единой царапины. И даже костлявая дочка Пина посматривала в твою сторону. Но ты не очень-то обращал на нее внимание, Дэн». «Было бы на что обращать, Биг». «Как же ты оказался здесь?» «Голос, Биг. И твои дурацкие видения. Все это неправда. Обмелевшее море. Женщина. Я поверил тебе, Биг». «А я тебе…»
Слышать до боли знакомый голос Бигги, зная, что тот уже никогда не сможет ничего сказать, было невыносимо. «Не удивительно, что даже Ирд опустил меч», — устало думал унрит. Он будто окаменел. Он чувствовал, как дрожит от напряжения каждая частица измученного тела. Но эта дрожь сидела где-то глубоко внутри. Дэн поднял руку с зажатым в ней факелом — рука была страшно тяжела. Другая, с мечом, безвольно болталась вдоль туловища. «Как у Ирда», — думал унрит.
Совсем некстати огонь факела резко пошел на убыль. Несколько раз он взметнулся вверх и лениво лизнул грязный потолок. Затем выбросил в затхлый воздух сноп искр. И, наконец, едкий угарный дым ударил в нос унриту, напомнив ему о надвигающейся темноте.
Теперь света факела едва хватало на то, чтобы видеть смутные очертания стен на расстоянии двух-трех шагов. Оцепенение не проходило. Зато мысли в голове унрита бурлили, как Срединное море, грозя выплеснуться и затопить собой все подземелье. Как легко было броситься сейчас на него, повалить на пол, разорвать на части. Дэн умер бы без сожаления. Он и так уже чувствовал себя наполовину мертвым. И тем не менее магрут не трогался с места.
Бездействие подземного гада казалось необъяснимым. И снова Дэн подумал о том, что магрут чего-то ждет от него. Перед глазами стояло видение пронзившего себя маленького уродца. «Что оно значит, Дэн? А может, магрут хочет, чтобы
Унрита затрясло.
«Ну вот ты уже и бредишь, Дэн».
«Разумеется. Не может такого быть».
«Но… вдруг..?»
«Ун, до, тре, кетр. Ну же! Ну же, Дэн! — сознание мутилось. — Убей. Хайра? Ирда? Великие боги! Еще немного, и я сойду с ума. Еще немного, и Ирд умрет. Не тот, которого тащат по Лабиринту, словно жалкого унрита, пропившего последние остатки мозгов. А тот, чья мысль, чья сила еще недавно была… была. О, хайр-Ирд! Вот тебе и покой! Черный склеп подземелья. Тупая морда магрута. Еще пара хор, и все, что тебе останется, Ирд — темная пучина безумия, если… Если ты не уничтожишь это чужое, ненавистное, страшное… Тело? Живую могилу? Дэн, поспеши. Ты достаточно ошибался. Не ошибись хотя бы на сей…»
«Посмотри, он же ждет. Он устал ждать».
В сгущающейся темноте смутно виднелась уродливая морда бездействующего хайра. Могучие лапы намертво приклеились к полу. Из обвислого мохнатого брюха выдавилась и поползла к ногам унрита хиссообразная «паутина». Дэн уже не пытался ни защищаться, ни бежать. Он едва ли не с любопытством наблюдал, как живая «веревка» добралась до него, обвилась вокруг ноги. Вторая оставалась свободной. «Веревка» затянулась. Стало больно. «Еще не поздно перерубить ее», — вяло подумал унрит. Магрут потянул «паутину» на себя.
Дэн сделал шаг, чтобы не упасть.
Потом еще.
И еще.
«Только бы не погас факел, — молил он, — я хочу видеть Унру в лицо».
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ДОЛИНА
