– Что с тобой, на ходу заснул? – спросил Бурраш.

– Похоже, – ответил Мартин и огляделся. Они шли по пустынной местности. Простор тянулся до горизонта, и где-то там над далекими горами поднимался столб света – так диковинно выглядело солнце, встававшее за пеленой пыльной бури.

– Красота какая! – сказал Бурраш.

– Лучше бы дождь прошел, – отозвался Ламтак.

– А зачем тебе дождь? Сейчас не жарко.

– Я люблю, когда дождь.

Бурраш пожал плечами. Разговор в дороге не складывался.

– Сколько нам еще идти? – спросил Мартин, чтобы как-то сориентироваться – в его голове было на удивление пусто.

Он не помнил, как они вышли на дорогу, он не представлял, где они сейчас, хотя впереди были горы. Но, может, и не горы? Кто там разберет, что за этой бурей?

– Там точно горы? – спросил Мартин.

– Там точно горы, – ответил Рони.

– А мы давно идем?

– Мы давно идем.

– Ну, сколько? С утра примерно?

– Примерно с утра.

– А по лесу шли долго?

– По какому лесу? – ворчливо переспросил Рони, которому, видимо, надоели эти странные расспросы.

– По обыкновенному лесу.

– Мартин, ты устал, просто иди, – посоветовал орк.

Мартин повернулся к Буррашу, потому что голос был похож на его, но это был не голос Бурраша.

– Эй, Бурраш, а где перевязка с твоей руки?

– Мартин, ты устал! Просто – иди! – прозвучало в голове Мартина так громко, что его пробило испариной.

Ни у Бурраша, ни у Рони не было грязных бинтов с потеками крови, а у Ламтака был чистый лоб, хотя в бою он был весь в крови.

– Я вспомнил! Мы дрались в харчевне!.. – воскликнул Мартин, но его товарищи, похоже, не услышали. – Эй, где ваши бинты? Где бинты на моей руке и почему наша одежда совсем новая?!

Страшная догадка полыхнула в его мозгу, и Мартин закричал первое, что пришло ему в голову:

– Засада!.. За-са-да!!!

Его крик расколол эту вязкую реальность, и яркий свет уступил место предутренним сумеркам. Увидев, что путники очнулись, кравшиеся к ним наемники заорали, что было мочи, и бросились вперед.

И снова закрутилась, завертелась сеча, как будто и не прекращалась схватка в харчевне. Однако на опушке было больше простора, и Бурраш с его мечом чувствовал себя в своей стихии, а Ламтаку не приходилось прыгать по столам, чтобы показать всю свою силу.

Мартин с Рони встали спина к спине и дрались дубинками и кинжалами. Здесь не нужно было побеждать, они лишь отвлекали врагов, пока их не настигал меч Бурраша.

Внезапно Рони был сметен ударом неведомого происхождения и, отлетев шагов на десять, упал в кустарник. Наемники радостно заорали и стали наседать на Мартина – их было четверо против одного.

И снова был удар, на этот раз сбивший с ног Бурраша. Он упал на спину, и у огромного дерева – в десятке шагов впереди – Мартин увидел длинноволосого человека, который стоял, вытянув руки, и своими пассами удерживал орка на земле, чтобы его добили. Однако Ламтак вовремя заметил угрозу и метнул свой щит в голову длинноволосому.

Попадание было точным, и Мартин полагал, что с Писарем покончено, однако щит прошел сквозь него и остался торчать в стволе дерева, а Писарь направил новый пасс в сторону гнома.

Очнувшийся Рони вернулся в схватку и метнул кинжал в одного из наемников, а Мартин снес ногой другого, намеревавшегося добить Бурраша топором. Тем временем орк, едва приподнявшись, разрядил «горгону» в длинноволосого. И хотя дротик прошел насквозь без видимой пользы, колдун исчез, а следом побежали и те из банды, кто еще уцелел.

– Посмотрите, мы видели их в харчевне, – сказал Бурраш, обходя поверженных врагов. – И среди них несколько новеньких.

– Они успели получить подкрепление, – согласился Ламтак и, встав на носочки, выдернул из дерева щит. Потом, немного повозившись, извлек дротик и вернул Буррашу.

– А кто закричал «засада»? – спросил Рони.