– Беа, твоей жизнью мог бы стать я. Я один. Как только в этом городе все кончится, я уйду из армии.
– Ты уже женат на ней. А со мной ты ей изменяешь, так же как я с тобой изменяю своему мужу.
– Я уйду сразу после…
– Войны, знаю, – перебила она его. – Той войны, которая может не оставить в городе ни одной живой души. И ты думаешь, я соглашусь бросить все, что имею, поверив обещаниям мужчины, которого в любой момент могут убить? Ты хотя бы представляешь, что со мной тогда будет?
– Зачем повторять все сначала? Мы ведь уже говорили об этом раньше. – Люпус положил ладонь ей на плечо, но она стряхнула ее.
«Зачем ты вообще пошел в эту армию? – хотелось сказать ей. – И почему сейчас, во второй раз ворвавшись в мою жизнь, ты все еще хочешь быть солдатом?»
Чьи-то шаги раздались за дверью. Ее сердце пропустило удар, и она оттолкнула от себя любовника, шепнув:
– Малум.
Люпус кивнул и отошел от нее подальше.
Дверь отворилась, и вошел муж: в руке мешок, взгляд устремлен на них из темноты капюшона.
Беами показалось, будто вся ее жизнь вот-вот разлетится на куски.
Люпус поднял руку в армейском салюте.
– Селе Джамура, сэр.
Малум был в маске. Когда-то она внушала Беами трепет, но сейчас казалась ей смешной. Стоя у дверей, он не спешил входить, оценивая ситуацию.
– Что ты здесь делаешь, солдат? – проворчал он.
Голос Люпуса остался спокойным.
– Я обхожу дома в Старом квартале, предупреждаю жителей о возможной опасности. Если жильцы сочтут нужным, они могут сменить дом.
– Черта с два мы станем переезжать, – фыркнул муж; потом обратился к Беами: – Он тебе помешал?
– Ничего страшного. У солдат свои обязанности, и они должны исполнять их – на благо всего города.
– Как скажешь.
Вдруг Люпус снова обратился к Малуму:
– Сэр, я мог вас где-то видеть?
– Сомневаюсь.
– Сэр, мадам, доброго вам дня. – Люпус кивнул обоим. И вышел, оставив Беами наедине с мужем.
Она попыталась придать себе вид полной невозмутимости.
– Чертова солдатня. – Малум закрыл дверь. – Думают, раз городу грозит опасность, так им все можно.
– Как по-твоему, нам есть о чем беспокоиться? – Беами сделала попытку взглянуть ему прямо в глаза, словно демонстрируя, что скрывать ей нечего.
Он сбросил капюшон, положил мешок на пол.
– Совершенно не о чем. Пока я рядом, с тобой ничего не случится, ясно?
– Ясно. А что в мешке?
– Да вот, решил, что приличный обед нам сегодня не помешает…
– Какой ты хороший. – Его старания быть хорошим причиняли ей особенную боль. Глядя на него сейчас, ей хотелось… как минимум тоже постараться. Неужели она сошла с ума, что так рискует своим браком? Нет, пора взять себя в руки и обуздать свои эмоции.
Она культистка, в конце концов! Сильная женщина, способная поставить себе на службу технологии древних, а тут распустила нюни, прямо смотреть жалко! Нет, это не она. Она не такая.
Малум с Беами обедали, время от времени прерывая трапезу попытками поддержать разговор. Лучше уж так, чем снова скандалить, ведь в последнее время они только и делают, что ссорятся. Каждая новая ссора воскрешала в памяти предыдущую. Каждое оскорбление, которое они бросали друг другу, коренилось не только в настоящем, но и в минувшем.
Слова, которыми они обменивались, воскрешали в памяти обоих места и события, отзвуки все ухудшающихся отношений.
А сегодня он – удивительно! – сделал попытку отложить в сторону свой мачизм, свое позерство, свое замысловатое и обидное хвастовство. Даже его маска в кои-то веки осталась в другой комнате. В такие моменты она видела своего мужа таким, каким он был в начале их знакомства, красноречивым и искренним, и вспоминала себя – свои короткие ответы и то, как она тряслась от страха перед ним. Наконец его взгляд скользнул по ее телу так, словно она была призом, который никак не давался ему в руки.
В перерыве между блюдами, думая, что она не видит, он тайком глотнул из какого-то маленького пузырька.
Наконец они переместились в полумрак спальни, где он – силуэт на фоне цветных фонарей – снова принялся за свои ритуальные попытки заняться с ней
