заставляйте тащить вас домой силой!

В голосе Хораса послышалась мольба. Кто-то или что-то до полусмерти напугало огромного, как платяной шкаф, старого стражника. Амалия кое-как разглядела носилки. Меж длинных жердей лежал увесистый сверток, припорошенный снегом. Старое тряпье, под которым вполне могли примоститься два или три мешка с пшеницей… или изломанное тело старой ведьмы. Вот только кому бы понадобилось тащить под покровом ночи пшеницу?.. Амалия прикрыла глаза и втянула носом воздух. Истинное Зрение едва ли помогло бы увидеть что-то неживое, но запах… запах у носилок был. Едва заметный, но тяжелый, давящий. Чуть сладковатый и отдающий железом. Кровь. Смерть.

– Идем, – прошептала Амалия и нашарила руку Агнешки. – Идем скорее. Я должна рассказать Кроу.

Стражники прошли мимо, вполголоса бормоча под нос то ли ругательства, то ли молитвы. Слов было не разобрать – так сильно завывал ветер, становившийся все злее. Казалось, сама стихия хотела заставить Амалию и ее соседок повернуть назад. Но они все равно упрямо шагали через сплетение улочек, помогая друг другу пробираться через сугробы. На дорогу до Дома Четырех Стихий ушло почти четверть часа, хотя путь едва ли был длиннее пары- тройки ярдов.

– Я думала, мы там околеем. Курвамать, – выругалась Агнешка, растирая замерзшие щеки. – Ног не чувствую…

– Я тоже. – Ливи пару раз подпрыгнула на месте и затворила дверь, за которой бесновалась метель. – Куда дальше?

– Вверх и налево. – Агнешка махнула рукой в сторону лестницы. – Проклятье, леди, вы правда думаете, что старуха Мерсье отдала душу Всеотцу? Темный из сна Амалии прикончил ее, и теперь стражники несут…

– Коннери должен знать, – вспомнила Ливи. – Они говорили, что это он приказал!

– Они сделают все, что старик прикажет, – проворчала Агнешка. – Боятся его как огня. Может, это он сам и убил старуху и теперь пытается скрыть…

– Не болтай! – Амалия дернула соседку за рукав. – Мой Мастер бы точно не стал такого делать!

– Пожалуй, – согласилась Ливи. – Признаться, у меня до сих пор дрожат коленки, когда Коннери проходит мимо, но убить старую женщину ночью… Ни за что не поверю!

– Пусть Кроу с этим разбирается. – Агнешка свернула в коридор налево. – В конце концов, мы ничего такого не скажем… надеюсь. Сюда!

Амалия нерешительно остановилась перед тяжелой дубовой дверью с золоченой ручкой. Личные покои грозной Кеттрикен Кроу, которая очень не любила, когда ее беспокоили по пустякам. Страшный сон, увиденный студенткой первого курса, отряд стражников с носилками… А что, если Кроу вообще не станет их слушать?.. Нет! Не для того они пробирались сквозь бурю, чтобы сейчас повернуть назад! В Академии только что случилось что-то страшное, и Кроу должна об этом узнать – чего бы это ни стоило трем замерзшим студенткам. Амалия выдохнула и постучала в дверь.

Старое дерево отозвалось едва заметным дрожанием, а потом с той стороны послышался тихий звон колокольчиков – наверное, сработало какое-то несложное заклятье. Кроу всегда была готова принять незваных гостей. Возможно, потом этим гостям придется мчаться вниз по лестнице, сбивая пламя с полыхающих юбок, – но та, кого Торвальдсен оставил вместо себя, уж точно не стала бы спокойно спать, когда кто-то стучался к ней в дверь. Амалия услышала торопливые шаги – Кроу так спешила, что даже не успела надеть туфли и шла босиком. Ручка дернулась вниз, и дверь распахнулась.

– Хэмптон. Монтгомери… – Кроу хмуро переводила взгляд. – И, разумеется, Ковальски. Посреди ночи. Почему я не удивлена?

– Профессор Кроу… – Амалия нервно сглотнула. – Я думаю, что в Академии случилось что-то страшное. Я видела сон, в котором…

– И из-за этого вы решили, что можете вытаскивать меня из постели в такой час?

Кроу выглядела недовольной. Очень недовольной. Но уж точно не заспанной. Синие ледяные глаза метали молнии, волосы – чуть взъерошены, но совсем не так, как это бывает после долгого и крепкого сна. На щеках Кроу играл румянец. Она руками придерживала запахнутые полы длинного темно- красного халата – затянуть пояс так и не успела. Неужели так быстро вскочила с постели, что уже стряхнула с себя все следы сонливости… Или?..

– Прошу простить меня, профессор, – снова заговорила Амалия. – Мне приснилось, что кто-то убил мадам Мерсье, и я решила, что…

– Это что, какая-то дурацкая шутка? – Кроу сдвинула брови. – Вы находите это смешным?!

– Я не шучу! Это правда! – закричала Амалия, делая шаг вперед. – Ее убили! Я сама видела!

– Во сне? – Кроу приподняла бровь.

– Именно так, профессор. – Агнешка встала рядом с Амалией. – А по пути сюда мы видели стражников с носилками – их послал профессор Коннери. А на носилках лежало…

– Тело мадам Мерсье? – Кроу криво усмехнулась. – Вы это хотите сказать, госпожа Ковальски?

– Да… – Агнешка поежилась. – А еще я считаю, что ее мог убить профессор Коннери. Если, конечно, это его настоящее имя…

– Продолжайте, юная леди, – раздался хриплый голос. – Это начинает казаться забавным. По-настоящему забавным.

Сердце Амалии пропустило удар. На мгновение ей захотелось развернуться и просто убежать – неважно куда, лишь бы подальше отсюда. Она бы не удивилась, если бы Мастер Коннери, как и всегда, незаметно возник за спиной, но его голос звучал из покоев Кроу. Огромная фигура на мгновение заслонила свет и шагнула вперед. Коннери уже успел избавиться от ненавистного камзола и остался в одной шелковой рубахе и темных штанах. Что он вообще забыл у Кроу? И почему он тоже босиком?..