выбились из-под ткани. Она стояла на лугу. Вокруг – ничего, кроме травы.

«Очень похожа на Клаудию, – подумала Мэй. – Правда, покрасивее – но это как раз логично».

– А вам бы хотелось ее увидеть? – спросил он, пряча эго обратно в карман. – Мы могли бы вам помочь.

И тут Мэй все поняла. И поперхнулась вздохом. Они все-таки вышли на нее. «Братья». Она годами собирала о них информацию. Но шведская мафия не так-то легко выходила на контакт с военными. Против всех ожиданий они все-таки прислали человека.

– Скажите мне, где она.

Эмиль покачал головой – все с той же снисходительной усмешкой.

– Так просто я вам ничего не скажу.

Конечно, не скажет, это понятно. Еще бы ей не понять – она успела перезнакомиться с кучей довольно неприятных персонажей, пока занималась этим делом.

– Сколько это будет мне стоить? У меня есть валюта Восточного союза.

– Деньги? Вы смеетесь? Их и так достаточно. А вот вашего влияния и связей в среде военных – и элитного подразделения преторианцев – у нас как раз нет.

Чушь какая, как они смеют?

– Я не собираюсь использовать служебное положение в ваших интересах.

– Вы давно должны были стать одной из нас, – мрачно процедил он. – По праву рождения.

Вот оно что. Этого следовало ожидать. Организации вроде «Братьев» славились своим сепаратистским духом – куда там обычному патрицианскому ворчанию. И бесполезно будет утверждать, что финской крови в ней больше, чем шведской.

– Прошу прощения, но я не хочу вступать ни в какие организации.

Он похлопал по карману, в котором лежал эго:

– Но вы заинтересованы в этом.

– А вдруг это фальшивка? Это может быть кто угодно.

– Действительно, – согласился Эмиль.

Он снова сунул руку в карман, извлек оттуда крохотный пластиковый пакетик и протянул его Мэй. Та несколько секунд поколебалась – и взяла его левой рукой. Внутри лежала прядка золотистых волос.

– А вот это может принадлежать только ей.

– Вы лжете.

Он пожал плечами:

– Сдайте волосы в лабораторию и убедитесь сами. Может, это сподвигнет вас на принятие правильного решения.

Ей пришлось сделать усилие, чтобы оторвать взгляд от светлого локона.

– Вы так и не сказали, чего же именно хотите взамен.

– Это будет зависеть от того, как мы захотим вас использовать.

– Вы что, считаете, что я соглашусь на условие «сделай нам то-не-знаю-что»?

Судя по его лицу, именно так они и думали.

– Мы просим совсем немного. В сравнении с тем, что мы для вас сделали и можем сделать в дальнейшем.

И он показал на волосы в пакетике:

– Вы их все-таки сдайте на анализ. И тогда мы вернемся к этому разговору.

Он пошел прочь, а она стояла и думала: стрелять? Не стрелять? Попытаться задержать его? Но… за что? Он ничего не сделал, закон не нарушил. И поэтому Мэй осталась стоять, где стояла, пока незнакомец не растворился во тьме. Только тогда она засунула пистолет обратно за пояс и пошла к двери, крепко сжимая в руке маленький прозрачный пакет.

Первая неделя для Джастина пролетела как во сне. Конечно, некоторое время пришлось потратить на согласования с СК и на ознакомление с материалами дела. По сути, ему необходимо было снова устраиваться на работу и требовалось подписать кучу допусков, разгрести горы бумаг и едва не утонуть в море бюрократических формальностей. Поскольку без допусков и согласований расследованием он заниматься не мог, образовалась масса свободного времени. Он потратил его с толком, заново знакомясь с миром, по которому тосковал все эти четыре года.

Он целыми днями разгуливал по городу, обновляя гардероб – все, хватит с него этих вызывающе ярких тряпок, – и навещая знакомые злачные места. Вернуться к старым дурным привычкам – не проблема. Конечно, здешним препаратам было далеко до панамских – вот те валили с ног без проблем. Однако предаться пороку легко в любой стране. Он легко нашел дилеров и сговорчивых докторов, которые тут же прописали ему стимулянты для дня и вызывающие