Даже Мэй наклонилась поближе, чтобы рассмотреть машинку.
– Откуда у тебя такой?
– Папа подарил, – ответила Тесса.
Мэй откинулась в кресле, потеряв всякий интерес к гаджету:
– Устаревшая модель. Такие давно не делают. Нынешние можно сложить пополам, и ничего экрану не будет. И книг туда закачать можно в три раза больше.
Джастин поднял взгляд от экрана ридера:
– А голосовые команды он понимает?
– Новые модели – да. Они такие же, как эго.
– Да уж, какие голосовые команды, это же антиквариат. – И он с недоуменной миной отдал ридер Тессе.
Та дернула его к себе – и сама удивилась собственному негодованию.
– Ты так говоришь, словно это глиняная табличка с клинописью!
– Вот-вот, – проговорил Джастин и похлопал ее по руке. – Мы тебе новый купим. Зачем тебе восточносоюзные отходы производства?
– Мне и этот нравится, – уперлась она.
И запихала ридер обратно в чемодан – чтобы Джастин не выкинул, мало ли что ему в голову может взбрести.
– Это потому, что ты ничего лучше не видела! – сказал тот.
Тут самолет провалился в воздушную яму. Потом выправился, но Тесса ахнула, и всякие мысли о новых ридерах улетучились у нее из головы. Джастин потряс ее за руку:
– Выпей-ка это.
Тесса покосилась вниз и увидела на его ладони крошечную белую таблетку.
– Что это?
– Выпьешь – и сразу полегчает. Это рассасывают.
И он вытряхнул из бутылочки вторую пилюлю:
– Впрочем, лучше сразу две. Все равно я не смогу пронести это через таможню.
Тесса закинула таблетки в рот без дальнейших вопросов. Мэй глядела осуждающе – но не на нее, а на Джастина: мол, зачем подсовываешь девочке всякие гадости? Потом Мэй перебросила волосы через плечо и вернулась в нос самолета.
– Видела? – проворчал Джастин. – Как она волосы перекинула? Красивых девушек из каст такому в школе учат, не иначе…
– Я же говорю – глаз с нее не…
Тесса не договорила – таблетки неожиданно подействовали, и перед глазами сомкнулись непроницаемые черные шторки сна.
Кто-то тряс ее за плечо и окликал:
– Тесса! Тесса! Просыпайся! Давай же, солнышко, открывай глазки!
Тесса поморгала и попыталась сфокусировать зрение. Получилось не очень: глаза словно песком запорошило. Голова работала со скрипом, и в первый миг она не могла понять, где находится. Постепенно она вспомнила – в самолетике посреди бескрайнего неба… И поняла, что ее будит Джастин.
– Сели для дозаправки? – спросила она.
Голос звучал хрипло и казался чужим.
– Давно дозаправились. Ты все проспала. За окном иллюминатора – Ванкувер!
Тесса почувствовала, как самолет лег на крыло и, выглянув, увидела, что они закладывают вираж над серо-голубой водной гладью. Солнце уже садилось, по небу плыли редкие облачка. Над береговой линией вставали стеной блестящие высокие здания – словно охраняющие бухту часовые. Красивые. Но почти такие же есть и в Панама-сити. Естественно, панамские небоскребы в годы Упадка почти все пришли в запустение…
Джастин уставился на приближающийся город так, словно они летели сквозь облачную кисею к золотому городу фей, ангелов и единорогов. В глазах его читались подлинные боль и тоска, и новый Джастин вовсе не походил на прожженного циника и повесу, какого она знала там, в Панаме.
Самолет приземлился, зубы Тессы продолжали стучать от страха – ерунда. Главное, что они снова находились на твердой земле, по которой и должны ходить все нормальные люди. Хватит с нее полетов – по крайней мере, до возвращения домой ее не удастся загнать в самолет! И вообще, может, она на корабле домой поплывет.
– Гражданский аэропорт, хм, – заметил Джастин.
Мэй услышала его замечание – она как раз стояла у выхода и ждала, пока они поднимутся и подойдут к ней.
– Тебе нужно с визой разобраться, а ей – получить разрешение на установку чипа.
Тесса резко обернулась к Джастину:
– Я не хочу ставить чип!
