– Может, еще можно отказаться? Сказать, что у нас тут непредвиденные дела возникли?

Она вздохнула:

– Нет. Будет еще хуже. Я должна просто выдержать и перетерпеть.

Она направилась прочь из офиса, потом развернулась и невесело улыбнулась Джастину:

– С другой стороны, если вдруг ты чего-то обо мне не знаешь, сегодня это, возможно, выйдет на свет.

Он улыбнулся в ответ. Если бы он знал, насколько она окажется права…

Им пришлось взять напрокат машину. Мать Мэй жила за городом, и туда не ходил общественный транспорт. Мэй выглядела так, словно ехала на собственные похороны. Машина везла их мимо пшеничных и кукурузных полей, зеленеющих весной. Касты основали семьи, обладавшие в те времена достаточным состоянием, чтобы финансировать нарождающуюся Республику. Финансировать – и откупаться от мандатов. Со временем эти семьи стали вкладывать средства в основном в сельское хозяйство. Территории каст стали житницей РОСА.

На небе собирались темные тучи, и Мэй находила погоду весьма соответствующей настроению.

С первого взгляда могло показаться, что и усадьба Коскиненов преуспевает. Выглядела она, во всяком случае, как в кино. Огромное крыльцо с колоннами, двойные двери с витражами, по обе стороны от крыльца протянулись одинаковые симметричные крылья – двухэтажные, с балконами. Пара остроконечных шпилей торчала над крышами. Все это разместилось на огромном участке. Зачем дому столь внушительный облик – непонятно, видимо, чтобы производить на гостей впечатление. За домом простирались поля. Там уже никакой симметрии не наблюдалось. Только половину из них обрабатывали – там виднелись зеленые ростки. А остальные казались заброшенными.

По дороге к дому они увидели еще много чего – желто-коричневая краска облупилась, кусты и живые изгороди разрослись – их давно не касалась рука садовника, а клумбы заросли сорняками. Усадьба все еще выглядела элегантной, но дом уже давно требовал ремонта.

Плебейка в черной униформе горничной провела их внутрь особняка, почтительно пробормотав:

– Мисс Мэй.

Мэй улыбнулась и коротко обняла ее – женщина засмущалась:

– Здравствуй, Филлис.

Центральная часть дома была самой высокой, и холл выглядел поистине величественно. Со сводчатого потолка свисала громадная люстра – хрустальная, с семью рядами подвесок. Несколько лампочек перегорело – никто и не думал их заменять. По стенам висели запыленные изображения традиционных норвежских узоров. Наверх уводила витая лестница с коваными перилами. По ней спустилась Астрид Коскинен – нарочито неспешно и спокойно. Возможно, она даже некоторое время стояла и ждала удобного момента для своего царственного выхода.

– Май, – проговорила она, целуя Мэй в обе щеки. – Рада тебя видеть.

Голос, впрочем, прозвучал холодно. Мэй ответила точно таким же ледяным тоном.

– Матушка, это доктор Джастин Марч. А это Тесса Крус.

Джастин посмотрел на хозяйку дома и решил воздержаться от фривольного: «Матушка? Неужели? Я-то думал, что вы – сестра Мэй». И вместо этого вежливо – и очень чопорно – произнес:

– Миссис Коскинен, благодарю за гостеприимство.

– Спасибо, – пискнула Тесса.

На нее аристократические замашки произвели огромное впечатление.

Астрид нахмурилась:

– Что-что, прости?

– Я сказала спасибо! – пискнула Тесса громче.

– Что ж, я не могла отказать себе в удовольствии принять Май в своем доме.

– Не стоило беспокоиться, – бесстрастно отозвалась Мэй.

– Пройдемте, – сказала Астрид, не обращая ровно никакого внимания на ее слова. – Все уже в сборе. Обычно мы садимся ужинать в семь.

Прозвучало это как обвинение.

Старинные часы как раз отбили семь десять.

– Благодарю за то, что оделись как подобает, доктор Марч и мисс Крус.

Сказано это было совершенно серьезным тоном. Миссис Коскинен явно хотела намекнуть на то, что Мэй не соизволила переодеться к ужину. Джастин вырядился в темно-синий костюм и шелковый галстук, как он обычно одевался для официальных визитов. Тесса решила обновить только что купленное платье. А вот Мэй натянула черные брюки и зеленый открытый топ. Выглядело элегантно и прилично – как и все, что она носила, – но слишком повседневно рядом с длинным, по щиколотку, платьем из тафты госпожи Коскинен. Джастин не придавал ровно никакого значения замечаниям Синтии и быстро изучил