Слепая страсть прошла, и желание ненамного ослабло. Уайттри откатился, дыхание его замедлилось. Он скоро будет в состоянии снова заняться любовью – если им этого захочется. Совокупление снова будет быстрым и яростным, но во второй раз мужчины держались дольше – и даже иногда разменивались на предварительные ласки.

Мэй лежала очень довольная. Да, все случилось очень быстро, но напряжение спало, и эйфория ненадолго отогнала беспокойные мысли. Имплант, почувствовав, что она хочет расслабиться, перестал действовать и более не вбрасывал в кровь гормоны. Руки задрожали – организм метаболизировал избыток химических соединений.

– Повезло мне, – резюмировал наконец Уайттри.

– Я была немного в подавленном настроении и…

Он засмеялся и погладил ее по волосам:

– Если тебе снова понадобится сеанс терапии на кушетке – я к твоим услугам. Нас тут еще месяц продержат.

– Тебе дважды повезло, – сказала она – и удивилась, сколько горечи послышалось в ее голосе.

– Ладно, не грусти. Скоро вернешься, – проговорил он, пытаясь утешить.

Мэй заложила руки за голову и вздохнула:

– Мне не следовало идти на похороны, вот и все.

Он перевернулся на бок и заглянул ей в глаза:

– Коскинен, она нарывалась сама. Она спровоцировала тебя. Мы были свидетелями. Несколько сотен человек, между прочим.

– Да, я понимаю, но все же ситуация непростая… Мне следовало выказать благородство. Развернуться и уйти.

Стоило ей вспомнить о Кави, как настроение сразу же испортилось. Вот тебе и передышка от грустных мыслей…

– Одно хорошо – я ее не слишком отколотила. Она недолго полежала в больнице, верно?

– Мэй, – протянул он. – Она до сих пор в госпитале.

Мэй резко села на кровати:

– Что?! Но ведь… прошло три недели! Сколько времени требуется, чтобы сопоставить кости и загипсовать перелом? Ее давно домой должны были отправить!

– Я ведь не доктор. Что мне сказали – о том и говорю. И Аддисон в госпиталь угодил – подрался. Кстати, из-за тебя. А сам твердит, что ты не виновата.

Мэй едва его слышала. Ей стало совсем неуютно: что происходит? Почему Кави мается в военном госпитале? Конечно, ей крепко досталось, но почему ей нужна интенсивная терапия?.. Ее должны были выписать… или нет?..

– Ты, главное, не волнуйся. От тебя сейчас ничего не зависит.

И Уайттри мягко привлек ее к себе:

– Еще?

Мэй кивнула – дескать, да, пожалуй, лишь бы не думать о Кави. А когда все закончилось, он предложил продолжить, но она почувствовала, что не настроена. Жиль спросил, можно ли принять душ, она показала, куда идти и где взять полотенца. Затем она просто растянулась на кровати и замерла. Ее тело было довольно и расслабленно, но спустя минуту Мэй почему-то мысленно перенеслась в прошлое, в Панаму. Она занималась любовью с Джастином – то были неторопливые, возбуждающие ласки… Плебеи, разумеется, не могли угнаться за преторианцами – столько раз у них заняться любовью не выходило. Однако они более чем компенсировали это умением продлить удовольствие и возбудить женщину томными, неспешными прикосновениями…

Мэй вдруг разозлилась на себя – что за глупости? В особенности после того, как их отношения с Джастином зашли в окончательный тупик. Она даже хотела попросить Уайттри заняться с ней сексом снова, лишь бы воспоминания не лезли в голову, но он был полон других планов. Уайттри активно принялся упрашивать ее поехать на вечеринку к Желтым, но она отказалась. Но из соображений галантности он решил остаться у нее – по крайней мере дождаться, пока она не примет душ. В принципе, преторианцы формальностями и любезностями друг друга не баловали – он мог бы просто развернуться и убраться восвояси.

Мэй почти досушила волосы и внезапно услышала, как он зовет ее и стучится в дверь ванной комнаты. Она выключила фен:

– Что еще?

– Этот самый парень. С которым вы вместе в сенате были.

Что?! Нет, ей точно померещилось. Мэй накинула халат и вышла в коридор. Очутившись в гостиной, она остолбенела. На диване развалился Джастин собственной персоной. Причем пьяный в хлам. Он протянул ей бутылочку «Рии».

– Я не с пустыми руками! Но надо было сперва позвонить. У меня есть кое-какие догадки…

Мэй уставилась на него, не веря собственным глазам. Такого она точно не ожидала. Она до сих пор не могла принять и осмыслить то, что услышала в Масатлане. И от Эмиля.

Уайттри натянул рубашку и поцеловал ее щеку: