траве.
Чудесный момент. Остается только сложить его в копилку добрых воспоминаний и доставать холодными зимними вечерами – возвращаться и пересматривать.
В Тамаринд мы добрались, когда окончательно стемнело. Остановились на том же постоялом дворе, что и прошлый раз. Правда, комната была другая – не слишком большая, но с двумя односпальными кроватями.
Зарывшись в постель, я еще долго прокручивала в уме недавние события. Впрочем, и давние тоже. Сегодняшний день выдался относительно спокойным, размеренным, дающим возможность отдышаться и набраться сил.
Мысли кружили хороводом и не давали уснуть. В конце концов, не выдержав, я поднялась и на цыпочках подкралась к дорожной сумке. Стараясь не разбудить Диана, достала из нее дневник, который прихватила с собой.
Типчик просмотрел его лишь мельком, а мне хотелось знать подробности. К тому же теперь этот дневник для меня был не только источником нужной информации. В первую очередь он являлся ниточкой, связывающей меня с потерянной семьей. То, что Дэлия моя мама, до сих пор не укладывалось в голове. Читая дневник, я представляла ее юной и немного наивной. Странно было сознавать, что возникший в голове образ и моя мама – одно и то же.
Я зажгла настольную лампу и снова забралась на кровать. В комнате было довольно прохладно, из окна поддувало. Спасением стало шерстяное одеяло, которое Диан предусмотрительно захватил с собой.
Дневник я открывала с долей волнения. Теперь все было не так, как раньше. По-другому. И сердце билось чаще, и даже пальцы слегка подрагивали, переворачивая страницу за страницей. В душе возникло какое-то странное чувство тоски и тепла, которое долгие годы томилось глубоко внутри, не находя выхода.
Последняя запись, которую я прочитала в прошлый раз, была датирована 30 апреля 1989 года. Той ночью Дэлия с Олдерном собирались сбежать из деревни и отправиться к северным границам.
Следующая была сделана только через два месяца, в конце июня.
«Мне душно. Я задыхаюсь и не знаю, как спастись. И природа тоже задыхается – я давно не чувствую свежести дождей. Кажется, грядет засуха. Лето сухое, и солнце никого не щадит. Только ночью можно спокойно выйти на улицу – всем, кроме меня.
Сижу на подоконнике и смотрю на островок ночного неба. Если выйду за ворота, снова придется выслушивать насмешки, издевательства и терпеть презрительные взгляды. Даже в засухе винят меня. Говорят, Покровительница прогневалась. Я – недостойная мими. И даже данное при рождении благословение не спасает.
Наверное, так и есть. Во всем виновата я. Но разве любить – плохо? Разве чувствовать – преступление? Неужели мими не имеет права выбора? Права на счастье?
До сих пор не верится, что это Илана сообщила родителям о нашем с Олдерном побеге. Целых два месяца мы не разговариваем. Стали словно чужие. Она отдалилась и не желает находиться в моем обществе.
После того как бросил жених, от меня отвернулись все. Но если такова плата – что ж, я согласна. Лучше буду изгоем, чем выйду замуж за того, кого не люблю.
Одна только тата меня понимает. Милая, милая тата! Это она тайком приносит письма от Олдерна. Это она пытается скрасить мое унылое существование и сводящее с ума одиночество.
Это она этой ночью обещала помочь с побегом.
Да, дорогой дневник. Во вчерашнем письме Олдерн предложил рискнуть всем. Мы отправимся в храм и испросим благословения Покровительницы на брак. Она всегда была ко мне милостива.
Если случится чудо, услышит и в этот раз».
Меня переполняли противоречивые чувства. С одной стороны, радость оттого, что я знала – Дэлии и Олдерну все-таки удалось пожениться. А с другой – злость на Илану, которая сдала сестру родителям.
Мне давно стало безразлично, как подобные особы относятся ко мне. Но если дело касалось дорогих людей, я буквально выходила из себя. Наверное, если бы сейчас оказалась рядом с блондинкой, ничем хорошим это бы не кончилось.
Я вновь перевела взгляд на спящего Диана, проверяя, не проснулся ли он от света лампы, и вернулась к чтению дневника.
Как я и ожидала, следующая запись была сделана буквально через несколько дней. Дэлия писала, что все получилось и теперь они с Олдерном женаты. Прошло совсем немного времени, прежде чем они переехали в заброшенный дом на перекрестке. Все было точно так, как описывала тата Бертина.
Примерно на том моменте, где Дэлия писала, что собирается открывать кафе, я начала засыпать. Буквы сливались между собой, смысл ускользал, поэтому дневник пришлось отложить.
Перед тем как уплыть в бессознательные дали, я еще раз проанализировала прочитанное. Хотя ничего нового не узнала, некоторые моменты все-таки заслуживали внимания.
Во-первых, предательство Иланы. Из этого следовало, что она сестру недолюбливала, мягко говоря. И это несмотря на то, что сама Дэлия явно питала к
