Брат ее, хотя и более крупный и крепкий, тоже не отличался совершенством, которого ожидали от принца-Таргариена, ибо мог похвастаться тем, что имел по шесть пальцев на левой руке и на обеих ногах.

Ни жена, ни дети не возмогли обуздать плотских желаний принца Эйгона Старшего, который в том же году, когда родились его законнорожденные близнецы, стал отцом двум бастардам: сыну (от девицы, чью невинность купил на Шелковой улице) и дочери (от одной из материнских служанок). А в 127 году от З.Э. принцесса Хелейна принесла ему второго сына, которого наделили драконьим яйцом и именем Мейлор.

Подрастали и другие сыновья королевы Алисенты. Принц Эймонд, несмотря на потерю глаза, под опекой сира Кристона Коля сделался искусным и грозным бойцом на мечах, но остался диким и своенравным мальчишкой, вспыльчивым и злопамятным. Из сыновей королевы наиболее любим всеми был его младший брат, принц Дейрон, столь же смышленый, сколь и учтивый, и наиболее пригожий к тому же. В 126 году от З.Э., когда Дейрону сравнялось двенадцать, его отправили в Старомест, служить виночерпием и оруженосцем лорду Хайтауэру.

В том же году по ту сторону Черноводного залива Морского Змея внезапно сразила лихорадка. Пока лорд Корлис, окруженный мейстерами, возлежал в своей постели, встал вопрос, кто станет новым Лордом Приливов и Владетелем Дрифтмарка, если болезнь его одолеет. Законнорожденные дети его умерли, и по закону землям и титулам долженствовало отойти его внуку Джекейрису... но, поскольку полагали, что Джейс вслед за матерью взойдет на Железный трон, принцесса Рейнира убеждала свекра взамен назвать преемником своего второго сына – Люцериса. У лорда Корлиса также имелось полдюжины племянников, и старший из них, сир Веймонд Веларион, возражал, что наследству по справедливости должно ото йти ему... на том основании, что сыновья Рейниры – бастарды от Харвина Стронга. Принцесса не стала медлить с ответом на сие обвинение. Она отрядила принца Деймона, дабы захватить сира Веймонда, ему сняли голову с плеч, а тело скормили дракону принцессы.

Однако даже тем дело не кончилось. Младшие братья сира Веймонда с его женой и сыновьями бежали в Королевскую Гавань, дабы молить о правосудии и изложить перед королем и королевой свои притязания. Король Визерис сделался весьма тучен и красен лицом, и у него едва хватало сил взойти по ступеням к Железному трону. Его милость выслушал Веларионов в каменном молчании, а после повелел вырвать каждому язык.

– Вас предостерегали, – возгласил он, когда их волокли прочь. – Я не стану более слушать сию ложь.

Но, спускаясь, его милость оступился и, отклонившись, дабы удержать равновесие, распорол левую руку до кости зазубренным клинком, торчавшим из трона. Хотя великий мейстер Меллос промыл рану горячим вином и перевязал руку полосками льняной ткани, пропитанными целебными мазями, у короля вскоре началась лихорадка, и многие боялись, что он может умереть. Лишь прибытие с Драконьего Камня принцессы Рейниры изменило ход событий, ибо с ней приехал ее собственный целитель, мейстер Герардис, который без промедления удалил его милости два пальца на руке, дабы спасти ему жизнь.

Хотя сие тяжкое испытание премного изнурило короля Визериса, вскоре он возобновил правление. Дабы отпраздновать его выздоровление, в первый день 127 года от З.Э. устроили пир. И принцессе, и королеве повелели присутствовать вместе со всеми их детьми. В знак дружелюбия каждая из двух женщин облачилась в цвета другой, и прозвучало множество признаний в любви, к великому удовольствию короля. Принц Деймон поднял кубок за сира Отто Хайтауэра, возблагодарив его за верную службу на посту десницы, а сир Отто в свой черед восхвалил мужество принца, в то время как дети Алисенты и Рейниры приветствовали друг друга поцелуем и вместе преломили хлеб за трапезой. Примерно так написано в придворных хрониках.

Однако поздно вечером, после того, как король Визерис удалился (ибо его милость по-прежнему легко утомлялся), по словам Грибка, принц Эймонд Одноглазый встал, дабы провозгласить здравицу за своих родичей-Веларионов, притворно восхищаясь их каштановыми волосами, карими глазами... и силой.

– Я никогда не встречал никого, столь же сильного, как мои милые родичи, – закончил он. –  Так выпьем же до дна за сих троих отпрысков сильного дома[1].

Еще позднее, как отмечает шут, Эйгон Старший оскорбился, когда Джекейрис пригласил его жену Хелейну на танец. Двое принцев обменялись резкими словами, а могло бы дойти и драки, если бы не вмешательство Королевской гвардии. Известили ли о сих происшествиях короля Визериса, нам неведомо, но следующим утром принцесса Рейнира и ее сыновья вернулись в свой замок на Драконьем Камне.

Лишившись пальцев, Визерис I более никогда не садился на Железный трон. С той поры он избегал Тронного зала, предпочитая вершить суд в своей рабочей комнате, а позднее – в опочивальне, в окружении мейстеров, септонов и верного Грибка, единственного, кто все еще мог рассмешить его (как уверяет Грибок). Былая сила отчасти вернулась к его милости, когда великий мейстер Меллос скончался и его место занял великий мейстер Герардис,  чьи зелья и настойки принесли более пользы, нежели предпочитавшееся Меллосом лечение пиявками. Но улучшение оказалось недолгим; подагра, боль в груди и одышка по-прежнему причиняли королю страдания. По мере того, как здоровье его истощалось, Визерис препоручал все большую долю правления державой своему деснице и Малому совету.

Семь Королевств встречали 129 год после Завоевания Эйгона кострами, пирами и кутежами, а король Визерис I Таргариен становился все слабее. Боль в его груди сделалась столь мучительной, что он уже не возмогал всходить по ступеням, и его приходилось носить по Красному замку в кресле. К началу второй луны года его милость потерял всякий аппетит и правил страной из постели... когда у него вообще хватало сил править. А тем временем на Драконьем Камне принцесса Рейнира вновь ожидала дитя. Она тоже слегла в постель, а рядом с ней неотлучно находился ее муж, порочный принц.

На третий день третьей луны 129 года от З.Э. принцесса Хелейна привела троих своих детей навестить короля в его покоях. Близнецам Джейхейрису и Джейхейре было по шесть лет, их брату Мейлору всего два. Его милость дал малышу поиграть жемчужным кольцом со своего пальца и поведал близнецам