– Когда именно? – потребовал Макэй. Фергюсон пожал плечами.
– Без комментариев. Пока нам известно слишком мало. Пожалуйста, отойдите от границы зоны. Вы можете затоптать улики.
– Фергюсон, бросьте, – посоветовал журналист. – Тут священник подорвался, и газ тут ни при чем. В чем дело-то?
– Честно говоря, мы не можем сказать.
– Не можете или не хотите?
– Не можем! Слишком мало данных. Мы по-прежнему не можем исключить возможность бытовой аварии.
Как раз в этот момент к месту подрулила черная шестиколесная бронемашина, подъехавшая по встречной полосе – ее расчистили раньше другой. Остановилась, развернувшись боком, и явила репортерам надпись большими белыми буквами на боку «РАЗМИНИРОВАНИЕ». Из задней двери выскочили солдаты в белых защитных комбинезонах, поволокли миноискатели, следом вылезли четыре тяжелых боевых робота. Фергюсон заметил, как все ропы развернули объективы в сторону неповоротливых машин, а затем быстро отвернулись, будто их застигли за подглядыванием.
– Значит, бытовая авария? – с усмешкой осведомился Макэй.
– Без комментариев, – отрезал инспектор.
Участок Гринсайдз, расположенный у вершины холма, на который взбиралась Лейф Уок, построили пятнадцать лет назад, но все еще по привычке называли «новым участком». Подходы к нему загораживали ненужные теперь укрепления, в стенах зияли столь же ненужные амбразуры. С верхних этажей участка открывался хороший вид на запад вдоль Квин-стрит до башен и вертикальных ферм Турнхауса и на север – на Лейф Уотер и залив Ферт. Про хороший вид Фергюсону рассказали. Сам он не проверял, но не видел повода сомневаться. Офис инспектора находился посреди длинного коридора на третьем этаже.
Где-то в полвторого Фергюсон нажал локтем на ручку двери, толкнул ее плечом и вошел внутрь, зажав бумаги под мышкой, а в руках держа кофе с сэндвичами. Роп проковылял следом. Оба уселись – Фергюсон в кресло, роп на шкафчик с файлами.
Робот подключился к розетке. Инспектор надломил крепление пластиковой крышки на стакане с кофе, открыл стакан, несколько секунд принюхивался, вдыхая пар, отпил, поморщился и развернул сэндвич.
Тика[8] из страусятины. Ммм.
Пожевав немного, он посмотрел на робота.
– Лодырь, что думаешь?
«Лодырь» была неофициальная кличка ропа. По-настоящему его именовали «Череполом». Так, по крайней мере, звучало, как говорили сами роботы, «принятое» имя. Ни машина, ни ее босс не считали уместным использовать его на публике. Впрочем, Фергюсон даже кличку использовал с осторожностью, как и все полицейские, работавшие с ропами.
В темном эллиптическом углублении на лице Лодыря сверкали два красных фотодиода, по замыслу противник должен был принимать их за свирепый взгляд.
– Босс, сдается мне, пахнет терроризмом, – сообщил робот.
– Не будем пока упоминать слово на букву «т», – предложил инспектор.
– Я не буду употреблять его на людях. Вы просили моего мнения.
– Спасибо, конечно, – промямлил Фергюсон с набитым ртом. – Я понимаю, отчего ты так считаешь. Но позволь спросить: может, тебя слишком одолели, хм, воспоминания? Ты подумай: еще столько слоев есть, пока докопаешься до… этого, – он прочертил в воздухе несколько воображаемых линий, одну над другой. – И все нужно пройти, проверить. Всякое может быть. Глупость. Психоз. Уголовщина. Семейные ссоры. Может даже, раздоры в, хм, организации покойного.
– Убийств на почве внутренних разногласий в Римско-католической церкви не случалось с 1982 года.
– А тогда что было? – спросил заинтересованный инспектор.
– Дело Карла Кальви. Помните?
– Нет. Это случилось задолго до моего времени. Но аргумент в мою пользу. Видишь, такое случается.
– Погибший не был настолько значительной фигурой, как банкир Кальви.
– Это насколько нам известно. Наша официальная доктрина полного игнорирования временами заходит слишком далеко. Он мог быть значимой фигурой в иерархии, – Фергюсон запнулся, пытаясь вспомнить церковные звания, – скажем, монсеньором или кардиналом.
– Мэрфи был простым приходским священником. Кардинал Шотландии находится в Глазго. Его имя…
– Да-да, – перебил инспектор.
– Мистер Дональд Нардини, – закончил фразу роп. – Думаю, вскоре он свяжется с вами.
– Уж конечно. Безрадостная перспектива. Инспектора вдруг осенило, и он спросил:
– А кто был у Мэрфи босс? Или менеджер, или кто у них там?
– Епископ Хью Карли. Доктор Карли, если угодно. Разумеется, его уже проинформировали.
