– Блондинка, высокая, в голубом платье, – принялся перечислять приметы Вито.
– Так, вижу ее, – конспиративно зашептал первый. – И что?
– Какого размера у нее грудь – четвертого или пятого?
Дальше мой связничок покраснел, потому что в него выматерились несколько человек одновременно. Нас с Андре удержало исключительно присутствие на приеме знатных гостей.
– Я уже начинаю жалеть, что придумала эту идею, – пожаловалась своему спутнику я. – Что с ними делать? Уволить? Так они у нас вроде и не работе…
– Ничего, привыкнут к новой игрушке и успокоятся, – абсолютно спокойно заметил Андре.
– Мне бы твою уверенность, – проворчала я.
– Даже не сомневайся. – Он, подбадривая меня, дотронулся до локтя. – У меня есть опыт руководства такими ребятами.
– Четвертый! Четвертый! – неугомонно вещал между тем связничок. – Слушай анекдот! Бежит тушканчик по степи…
– Вито! – резко оборвала я, буквально-таки высунувшись для этой цели в окно. Андре даже придержал меня сзади, испугавшись, что я вылечу наружу. – Немедленно прекрати использовать служебное имущество не по назначению! Услышу еще одно слово не по существу – превращу в ящерицу и оторву хвост.
– Понял, – быстро сказал Вито. – Можно вопрос по существу?
– Ну? – опасливо отозвалась я.
– Почему именно в ящерицу?
– Потому что у нее, в отличие от мыши, хвост можно отрывать не единожды, а с завидной регулярностью, – зловеще процедила я.
В связничке воцарилось напряженное молчание, причем понятливым, похоже, оказался не только шатен, но и остальные.
– Вито! – позвала я затем.
– Шестнадцатый слушает! – рявкнули в самое ухо.
– И еще одна важная вещь. У нее третий размер, – сказала я, глядя на рослую светловолосую гостью, шедшую под руку с импозантным мужчиной лет на десять старше ее. – Никакой не четвертый и тем более не пятый. Отчего это тебе стало мерещиться все большое?
Но в тот момент, когда в зал вступил король, все шутки закончились. Голоса в связничке разом стихли. Болтовня сменилась сосредоточенным ожиданием.
Филипп, в предназначенной для торжеств короне и традиционной мантии, вошел в сопровождении десятка придворных, первым из которых шагал альт Ратгор – высокий, подтянутый, ступавший неторопливо и одновременно деловито, взирающий вокруг холодным, не лишенным высокомерия взглядом. По внешнему виду главы магического ведомства никак не скажешь, что он пережил серьезное потрясение не далее как несколько дней назад.
Интересно, что он думает о нашем недавнем разговоре? Вздрагивает при каждом шорохе или уверил себя, будто ему приснился кошмар? Собирается ли идти на назначенную мною встречу? Впрочем, я отвлеклась от более насущного вопроса.
Мой взгляд оторвался от альт Ратгора и сосредоточился на Филиппе. Тот сидел в кресле и тихо переговаривался со склонившимся к самому его лицу магом. На первый взгляд все как обычно. Никаких признаков подавленной воли. Все тот же Филипп… только предавший.
Я продолжала наблюдать за королем в течение всего мероприятия. За тем, как он общается то с тем, то с другим гостем. Как вместе со всеми поднимает бокал в память погибших героев Пятилетней войны. Как молча выслушивает сообщение своего личного слуги. К слову сказать, слуга сменился. В мое время это место занимал другой человек. Очень преданный и проверенный временем. Что заставило Филиппа отказаться от его услуг?
Все как обычно, но что-то неуловимо изменилось. Что именно? Трудно так сразу это сформулировать. Может, появилось чуть больше высокомерия в его взгляде? Определенная доза высокомерия – норма жизни для короля на подобном мероприятии. Можно даже сказать, дань этикету. И тем не менее – его чуть больше, чем прежде. Как будто появилось нечто наигранное. Так и в других мелочах. В выражении лица. В жестах. Во взгляде. Вроде бы все то же самое, но что-то заставляет меня насторожиться. Хотя не исключено, что если бы я специально не искала нечто подобное, то не заметила бы изменений. Или ничего подозрительного нет, а я просто накрутила сама себя?
Что ж, это необходимо было проверить. Отойдя в сторонку, я осторожно попыталась магически изменить свой голос. Получится или нет? К моему немалому удивлению, все сработало. Стало быть, я зря беспокоилась: от применения магии зал не защищен. Можно было не прибегать к накладной бороде и вуали, а применить заклинание изменения внешности, но кто же мог знать?
И что все это означает? Альт Ратгор пренебрегает своими обязанностями? Ведь сейчас, в мое отсутствие, именно на него ложится задача обеспечения магической охраны короля. Я покачала головой, отвечая сама себе. Нет. Пренебрегать своими обязанностями – это совсем не в духе альт Ратгора. Раз он не поставил развеивающее чары заклятие, значит, на то была причина. И причина, кажется, могла быть только одна. Альт Ратгор сам использует какие-то чары и не хочет, чтобы они развеялись в результате установленной им же защиты. Вопрос лишь в том, о каких именно чарах идет речь. Неужели Филипп все-таки находится под магическим воздействием?
Изменив голос, я стала ждать, когда дойдет наша очередь говорить с королем. Такую привилегию получал каждый, кто попадал на прием. Разумеется,
