– Верно! У сельского старосты амбары полны, а что-то я не видел, чтобы он на поле спину гнул!

– Идем и отберем! Разделим по справедливости!

Обстановка накалялась. И надо же было такому случиться, что к площади подъехал на телеге староста. Может быть, не появись он – и обошлось бы. Но сейчас достаточно было малой искры, и заполыхало.

Староста взобрался на телегу и стал угрожать собравшимся. Это переполнило чашу терпения, селяне кинулись на старосту, стащили его с телеги и стали избивать. Не любят власть на Руси, особливо, если она ведет себя заносчиво и недальновидно. Старосту забили до смерти.

Пролитая кровь распалила селян еще больше, и они двинулись по домам богатеев – их вытаскивали из изб и избивали. Кого жизни лишили, других покалечили. Зерно и другие припасы, вроде соленой рыбы в бочках, грузили на подводы или катили, как бочонки с медом, на площадь.

Вскоре погромами оказалось охвачено все село. Те из зажиточных селян, что успели, сбежали, побросав все и прихватив только домочадцев.

Язычники, пришедшие с волхвами, участия в первом погроме не принимали. Зачем? Селяне все сделали сами.

Когда избы и амбары богатеев разгромили, Борг поднял руки:

– Десятину из отобранного – нам, на воинство. Кто из сильных духом и телом желает присоединиться, подходите.

Воинство язычников пополнилось восемью молодыми парнями.

На подводы язычников погрузили муку, бочку соленой рыбы, мешок вяленого мяса. Это было меньше десятины, но не брать же меха или сметану в крынках?

Язычники прямо на площади развели костры и стали варить кашу, а также отобранных у богатеев кур и гусей. Над площадью витал запах съестного.

Воинство волхвов ходило довольное и гордое, а Илья взирал на них снисходительно. Ну никакой дисциплины! Караулов на окраине села не выставили, дозоров – пусть и пеших – не выслали. Нагрянь сейчас дружина – пусть малая, боярская, не княжеская, – половину язычников с ходу вырубили бы. Но, похоже, самонадеянность волхвов и отсутствие у язычников воеводы сыграют с ними в дальнейшем злую шутку.

По понятию Ильи, должен быть руководитель похода, и он есть – Борг. Но одновременно с этим должен быть воевода, разделение всего воинства на какие-то отряды – каждый со своими функциями. Сейчас же все походило на махновщину в ее худшем проявлении, чистой воды анархизм с лозунгом «Грабь награбленное!», прикрытое борьбой с православной верой. И быть восстанию до первого серьезного столкновения с дружиной. Гриди княжеские хорошо вооружены, обучены и конны! А пеший против конного не устоит. И потому Борг и тот, кто за воинов отвечает, должны озаботиться защитой их от конницы: длинные копья, железные крючья на древках – стаскивать всадников с коней, щиты. Тогда можно организовать оборону.

Село Великое, где был сбор, имело не одну кузницу, и вполне можно было отковать необходимый запас наконечников для копий и крючьев. Древки же подобрать да насадить наконечник почти каждый сможет. А чтобы в походе они не отягощали да не мешали, на отдельной телеге везти.

Но волхв полагал, что знает и умеет организовать восстание, одержать победу. Илья же, видя воинство изнутри, сильно сомневался в этом, но мнение свое никому не высказывал. Кроме того, Борг не препятствовал уходить из села несогласным – тем же богатеям, поскольку о восстании и погромах тут же станет известно сельским старостам близлежащих сел. И они не станут дожидаться, когда язычники заявятся к ним, а или сами отправятся в Ярославль, или гонца пошлют воеводе.

Воинство идет пешком да еще и задерживается, как сегодня. А гонец с тревожным известием на коне скакать будет во весь опор. И если воевода дружину свою быстро поднимет, то верховые лошади гридей будут здесь на третий или четвертый день. То есть выходило – дня три-четыре язычники могут чувствовать себя в относительной безопасности. А вот в отношении того, будет ли счастливым день пятый, у Ильи были сомнения.

Следующим утром воинство язычников направилось дальше – впереди шли волхвы. К телеге на палке был привязан флаг – кусок белой ткани с нарисованным солнцем, от которого расходились лучи.

Флаг был прямой противоположностью княжескому. У тех стяги были черные, с вышитым ликом Христа – даже по цвету издалека не спутаешь.

Борг явно хотел выделиться. Как же! За его подводой три сотни вооруженных язычников, сила по тем временам серьезная. У многих удельных князей дружины были немногим больше. А впереди городов нет, только села вплоть до Белоозера. И сам город невелик, городские стражники немногочисленны. Это значительно позже, через четыре века город станет славным хранителем царской казны, куда не смогут докатиться волны завоевателей.

Небольшие деревни они теперь проходили, не останавливаясь. И чем дальше уходили от Ярославля на север, тем реже встречались населенные пункты.

Но весть о языческом походе уже разлетелась по округе. К воинству примыкали одиночные добровольцы и небольшие группы.

Волхв был доволен, считая решение охватить мятежом сначала деревни и села правильным. Вот наберет восстание силу, соберет достаточно воинов – тогда можно двинуть и на Ярославль, а сладится все – так и на Суздаль. Волхв был полон надежд.

На пятый день похода зарядил мелкий нудный дождь. Дорогу развезло, одежда на людях промокла, разведенные для просушки и приготовления еды костры больше дымили, чем давали тепла. Мука в мешках, хоть и прикрытая рогожей, подмокла. Но никто не роптал, почти все язычники были местные, им к капризам северной природы не привыкать. Но все же, когда следующим днем они подошли к селу, люди приободрились. Дождь не прекращался, а в селе