сказал он, чем вернусь в трущобы Олд-Найчола.
Шеви села ровнее, пытаясь отряхнуть сажу с одежды.
– Значит, туда мы и поедем. Олд-Найчол нам подходит.
– Мой наставник говорил, что даже воздух в Олд-Найчоле пропитан серой в таком количестве, что крысы и мелкие собаки белеют, как снег, и гибнут от удушья.
Шеви снова откинулась на сиденье рядом со своим товарищем.
– Белеющие крысы – это и впрямь нехорошо, – признала она.
– Позади каждого дома или халупы высится груда нечистот, куда сливают отбросы со всех окрестных жилищ. И в Олд-Найчоле хорошо живется только тем, кто питается требухой.
Шеви сглотнула, почувствовав, как желудок подкатывает к горлу. Процветание на требухе звучало не особенно заманчиво.
Райли вспомнил кое-что еще.
– Олд-Найчол – это медленная смерть для всякого, кто попадет туда. Гаррик рассказывал мне об одном силаче из цирка, который решил поселиться там в трудные для себя времена. За полгода он так зачах, что уже не вставал с постели, и умер от пролежней. Его похоронили в мешке из-под муки.
– Ой, да ладно тебе, – запротестовала Шеви. – Мы же не собираемся пожениться и растить детей в этом месте. Нам нужно всего несколько часов отдыха, чтобы ты избавился от яда в крови, а потом мы придумаем, как справиться с Гарриком.
– Чтобы поймать коклюш, достаточно и секунды.
Это отрезвляющее замечание едва не заставило Шеви пересмотреть свое решение, однако ее основные соображения остались прежними: раз Гаррик ни за что не сунется в Олд-Найчол, значит, у них нет иного выбора, кроме как отправляться прямиком туда, хотя бы на одну ночь.
Она постучала в крышу кэба.
– Эй, любезный. Отвезите нас в Олд-Найчол.
Извозчик открыл небольшое окошечко в стенке экипажа и просунул в него голову.
– Прошу пр’щения, мисс. Кажись, от жары у меня с головой неладно. Почудилось, вы сказали «Олд-Найчол».
– Верно, приятель. Так и есть.
Буйные брови извозчика подпрыгнули, как вспугнутые рыбки.
– Олд-Найчол? Из Вест-Энда в Олд-Найчол? Скажите, молодой сэр, эта туристка шутит надо мной?
– Нет, – уныло отозвался Райли, – не шутит.
Кучер с сердцем сплюнул на мостовую.
– Ладно, прошу пр’щения, но я в эту помойку ни ногой. Тамошнее жулье на ходу с моей кобылки подковы сдерет. Высажу вас на Бетнал-Грин, а там уж вы рискуйте своими шкурами сами.
Бедность и преступность в Лондоне всегда были соседями. Даже в современном мегаполисе – загляните в любой переулок, и непременно найдете там какого-нибудь бедолагу, пытающегося устроиться со всем доступным удобством прямо на мостовой. Но в девятнадцатом веке уровень нищеты и запустения в трущобах Олд-Найчола был высок настолько, что едва ли удалось бы отыскать свободный от них участок размером даже с почтовую открытку. Каждый дом состоял из сдающихся внаем дешевых каморок, каждый житель был поражен какой-нибудь болезнью, каждое занятие было связано с сиюминутным выживанием. Даже климат казался здесь хуже, образуя в границах Лондона собственное царство холода и сырости.
Пока Шеви Савано и Райли шагали вдоль по Граничной улице, все их надежды на светлое будущее таяли, словно просачиваясь сквозь подошвы башмаков в трещины замусоренного тротуара. Во всем современном мире не найдется таких городских трущоб, которые могли бы сравниться с Олд- Найчолом по ощущению беспросветнейшей унылой безнадежности.
Серые кирпичные стены вырастали из растрескавшихся плит мостовой, громоздя этаж за этажом. Разбросанные в беспорядке окна редко были застеклены, обычно кое-как загорожены досками от разбитых ящиков или драными лоскутами занавесок. На уличных прилавках высились груды вещей, которые на любом другом рынке давно отправились бы в помойную яму. Фрукты были серыми и помятыми, хлеб отдавал прозеленью и был черствым, как камень.
Даже люди, обитающие в этом месте, казались порождением иного, небрежного и неумелого бога. Неугомонный и неунывающий дух кокни в них полностью выветрился, сменившись отрывистым хриплым кашлем и злобными косыми взглядами. Здешние жители даже передвигались какой-то особой шаркающей походкой, сгорбив плечи и прижав локти к туловищу, пытаясь максимально защититься от внешнего мира.
Шеви не смогла скрыть потрясение:
– Это же… это просто ад на земле.
Райли уцепился за ее локоть:
– Нам нужно отыскать ночлег. Отгородиться от Олд-Найчола хотя бы крепкими досками еще до темноты и больше не высовываться.
Неподалеку, опершись о косяк открытой двери, стояла неряшливо одетая женщина, бездумно таращась на улицу.
