– Оставить вас, хозяин? Но эта девчонка проворна, а вы, я вижу, малость не в себе, пинаетесь и прочее.

– Она же связана, разве не так? – с раздражением отозвался Харизмо. – Делай, что тебе сказано, но далеко не уходи, подожди за дверью. Скоро у меня будет к тебе еще одно задание.

Барнум смерил Шеви угрожающим взглядом и покинул кабинет, что-то бормоча себе под нос насчет того, что кое-кто не знает, с кем связывается, и что беспечность не доведет этого кое-кого до добра.

– Прошу прощения, – сказал Харизмо. – Иногда Барнум забывает свое место.

Шеви кое-как выпрямилась в кресле.

– Какой милый стол. Откуда он у вас? Прямая доставка от духов – покровителей дешевой вульгарности?

– Вам не удастся вывести меня из себя, – заявил Харизмо. – Великий Харизмо выше всяких там низменных эмоций.

– А как насчет Терри Картера? Он тоже выше?

Харизмо сидел, поигрывая ножом для разрезания конвертов в форме кинжала. А может, это и был самый настоящий кинжал.

– Терри Картера больше нет. Он умер почти тридцать лет назад, когда я прибыл сюда.

Тут только Шеви обратила внимание, что Райли совершенно не реагирует на происходящее и отстраненно напевает песенку «Битлз».

– Что вы сделали с мальчиком?

Харизмо небрежно махнул рукой, словно говоря «ничего особенного».

– Ах, с мальчиком. Просто дал ему несколько капель тиопентала натрия и чуть-чуть белладонны. В смеси они работают лучше. Человек говорит всю правду, а затем умирает. Не стоит тревожиться о нем. Райли всего лишь уснет и больше не проснется. Поверьте, в викторианском Лондоне это один из лучших способов уйти из жизни. Вам тоже понравится.

Шеви снова подергала свои веревки, но они были затянуты человеком, для которого связывание людей являлось частью служебных обязанностей.

– Тоже мне, великий Тайбор Харизмо. Вы всего лишь обыкновенный жулик и убийца.

Харизмо искренне оскорбился.

– Нет. Ничего подобного. Я величайший представитель человечества со времен Леонардо да Винчи, который, как я подозреваю, тоже был одним из ветеранов ПАУКСа. Я пишу книги, я сочиняю музыку, я вижу. В двадцатом веке я был никем, всего лишь мелким банкиром на службе у мафии. А здесь я любимец высшего общества. Чего же ради мне возвращаться назад?

– Нетрудно догадаться, как это случилось, – сказала Шеви. – Вы знали, что мафия будет преследовать маленького продажного Терри Картера до последнего. Не важно, как много преступников удалось бы засадить за решетку благодаря вашим свидетельствам, в мире всегда найдется полно людей умнее вас. Зато в викторианском Лондоне у вас появился шанс стать действительно заметным.

– Верно, – согласился Харизмо. – И знаете, каким образом? У меня фотографическая память. Я в точности запоминаю все, что когда-либо прочитал, увидел или услышал. Вот и все.

– Гениально, – оценила Шеви, отчасти так и думая.

Харизмо поднялся на ноги.

– Сама королева Виктория прислушивается к моим советам. Как только федералы сообщили мне, что меня отправят в Лондон викторианской эпохи, я прочел все, что можно, на темы, которые могли оказаться полезными. Я узнал кучу всего о политике, событиях в мире спорта, изобретениях, моде. Это же золотая жила.

Шеви сделала несколько коротких вдохов-выдохов, чтобы успокоиться.

– Ладно, Терри, слушайте. Просто отпустите нас. Дайте мальчику противоядие. Не становитесь ко всему прочему еще и убийцей.

– Становиться убийцей? – рассмеялся Харизмо. – Это же викторианский Лондон. Даже человеку с моими талантами приходится прокладывать себе путь наверх по головам и спинам, либо же нанять такого вот большого и сильного Барнума, который делал бы это за вас. Барнума я нашел, когда он истекал кровью в Ньюгейтской тюрьме, и теперь он безоговорочно предан мне до смерти.

– Правда?

– Вообще-то нет. Я просто нанял его в пабе. Но я собираюсь включить историю про Ньюгейтскую тюрьму в мои мемуары.

– Харизмо, вам нет нужды убивать мальчика. Закон здесь представляю я. А он всего лишь ребенок.

Харизмо, улыбаясь, присел на край стола.

– О, на самом деле мне важнее всего убить именно его. Кажется, вам все еще не удалось связать одно с другим, верно, агент?

– Думаю, большую часть я поняла, – сказала Шеви. – Весьма расхожая история человеческой алчности. Терри Картер решил, что ему нравится Викторианская эпоха, и он не хочет ее покидать. Поэтому он нанял Альберта Гаррика, чтобы обрезать все связи с миром будущего, а именно уничтожить агента Райли и его семью.

Харизмо не проявил ни следа раскаяния.

– Это не моя вина. Билл Райли не должен был жениться. Он должен был заниматься исключительно мной, но нет, агент Райли позволил себе