Гаррик потянулся к шее мальчика.

«Какие у меня тонкие, но сильные пальцы, – подумал он. – Я запросто мог бы стать превосходным пианистом».

Райли был настолько сломлен, что даже не пытался бежать и просто лежал на кровати, ожидая, когда пальцы Гаррика сомкнутся вокруг его горла.

– Что, больше не пытаешься воевать со мной, сынок? – прошептал Гаррик. – Наверное, пришло время уснуть.

Убийца легким кошачьим прыжком вскочил на матрас, но, вопреки ожиданиям, под его рукой не оказалось податливой шеи Райли. Вместо этого его пальцы натолкнулись на холодное стекло, а вслед за ними о невидимое зеркало с глухим стуком ударилась голова фокусника, отчего по стеклу побежали тонкие трещины.

– Но как же это… – пробормотал он озадаченно, смаргивая набегающую из порезанного века кровь. – Я же… я же вижу…

Райли поднял голову и взглянул сквозь трещины в направлении Гаррика, но не на него.

– Что же ты видишь, великий мастер иллюзии?

Гаррик быстро ощупал ладонями зеркало и тут же понял, что его сбил с толку его собственный магический аппарат. Однако стук крови в его висках заглушили связные мысли.

– Угловой свет. Ряд зеркал. Ложное направление. Но зачем?

– Чтобы заманить тебя на кровать, – произнес голос у него за спиной.

Гаррик медленно обернулся, тупо вглядываясь в полумрак комнаты, где невероятным образом стояла Шеврон Савано, целая и невредимая. Какой-то метательный снаряд, блеснув, уже вырвался из ее пальцев, ввинчиваясь в воздух в направлении фокусника.

«Ну уж нет, – подумал Гаррик, ловя предмет прямо в воздухе. – Таким, как вы, не одолеть меня, даже если я оглушен».

Фокусник был сильно раздражен, что его поранило его же собственное зеркало. Но только чего ради была подстроена эта ловушка? Она всего лишь немного отсрочила неизбежное. А его лишь чуть-чуть поцарапало, не более.

Гаррик ощутил в руках легкое покалывание и увидел оранжевые искры вокруг его пальцев, сжимавших брошенный снаряд. Искры чуть слышно гудели, как квантовые пчелы вокруг меда. Загадки все множились.

«Оранжевые искры? Откуда?»

Гаррик разжал пальцы и увидел на своей ладони пульт. На мгновение ему пришло в голову, что это еще одна иллюзия, но опыт Феликса Смарта заверил его, что на этот раз все по-настоящему.

«Та аварийная бригада, которую я уложил здесь в прошлый раз. Разумеется, у них у всех были пульты и защитные доспехи. Это один из их пультов, как и тот, который я растоптал на лестнице. Его не уронили – его подбросили специально. Райли нарочно сделал так, чтобы я увидел, как он вбегает в дом. А Шеврон попросту надела пуленепробиваемый жилет перед самым моим появлением».

Цифровой дисплей ключа был разделен на четыре сектора; два верхних ярко мигали.

Понадобилась наносекунда, чтобы до Гаррика дошло, что это значит.

«Верхний левый сектор активирует червоточину. Верхний правый запускает обратный отсчет, который уже достиг нуля. Нижние сектора активируют маяк для выхода из червоточины. Они не включены».

– Верно, – сказала Шеви. – Туда ты войдешь, но обратно не выйдешь.

Гаррик заколотил по панели пульта пальцами, но это уже не имело никакого значения: так привидение тщетно пытается установить контакт с материальным миром. Пульт выпал из его ладони и упал на перину кровати; в его центре уже раскрывалась яркая световая воронка.

– Ну что? – сказала Шеви. – Никакой прощальной речи? Как насчет «Мир не услышал предсмертного слова Альберта Гаррика»? По-моему, звучит неплохо.

Райли подошел к Шеви и встал рядом. Глаза его были мокрыми от слез.

– Ты убил мою семью. Ты выкрал меня из колыбели. – Он швырнул Гаррику его собственный плащ. – Только для того, чтобы у тебя появился слушатель.

Мысли Гаррика были заняты более важными вещами, чем обвинениями какого-то мальчишки. Он чувствовал, что исчезает, растворяется.

«Я ничто», – осознал он. Наверное, многие люди нашли бы эту мысль утешительной, но Альберта Гаррика она приводила в ужас.

«Я останусь ничем навечно».

Оранжевые искры пожирали его тело, как магическая саранча, не оставляя после себя ничего, кроме тусклого силуэта. Гаррик успел заметить, как его призрачные внутренности на миг показались под прозрачной плотью.

Он раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но призрачные губы не издали ни звука. Райли произнес нужные слова за него.

– Прах к праху, – сказал мальчик и сплюнул на ковер.

На мгновение фигура Гаррика блеснула серебром, будто превратившись в термитную смесь, а затем ее втянуло в пульт, который стоял вертикально на остром конце, стремительно вращаясь.

Из его верхушки вырвалась ослепительная вспышка, опалив потолок, и пульт тоже исчез.