– Только сперва дезинфектора вызови.
– Первым делом, уж поверь.
В хостеле Джейкоб, подсвечивая себе мобильником, собрал пожитки. Соседи заворчали и накрылись подушками.
Холл был пуст. Джейкоб сел в компьютерную кабинку и раскрыл блокнот с текстом пражского письма. Пришлось помучиться. Он беспрестанно справлялся в онлайновых словарях и додумывал отсутствующие слова.
Махараль питал склонность к аллюзиям, и трудно было понять, где заканчивается его собственная мысль и начинается цитата из Писания. Список первоисточников удлинялся. Стук клавиш – очень одинокий звук.
Около пяти утра он закончил перевод.
Джейкоба потряхивало. Он спрятал листок с переводом в карман и пошел выписываться.
Портье спросил, понравилось ли ему в Оксфорде.
– И да и нет, – ответил Джейкоб.
– Надеюсь, больше да.
Джейкоб протянул белую кредитную карту:
– Слишком сильно сказано.
Глава пятидесятая
Они ждали его на выходе с таможенного контроля.
Субач цапнул его сумку:
– Позвольте мне.
Под знойным лос-анджелесским солнцем поплелись к автостоянке.
– Как мило, что вы меня встречаете, – сказал Джейкоб.
– Фирменная доставка пассажиров, – ответил Шотт.
– Америка вас принимает с распростертыми объятьями, – сказал Субач. – Как долетели? Вам кино показывали?
– «Кунг-фу Панда 2».
– Понравилось? – спросил Шотт.
– Меньше, чем первый мультик.
– Продолжения всегда хуже. – Субач нажал кнопку лифта.
– Надеюсь, вам было что почитать, – сказал Шотт.
Джейкоб пожал плечами. Почти весь полет он просматривал свои записи и пялился в альбомную страницу, приучая себя к взгляду Перната. Потом от корки до корки прочел журнал, торчавший из кармана сиденья, разгадал кроссворд и судоку, пролистал рекламный каталог. Даже когда все чтиво закончилось, он не взглянул на письмо и перевод.
Спокойный полет, никакой турбулентности, все безмятежны, но салон как будто вращался, бесконечно сжимаясь.
Джейкоб всасывал сухой самолетный воздух, распускал ремень безопасности, следил за точкой на экране, пересекавшей Атлантику, трогал след на губах, оставленный жуком, всякий раз поднимал палец, заслышав дребезжанье, возвещавшее прибытие тележки с выпивкой, и был признателен стюардессам, которые, не выказывая осуждения, продавали ему очередную восьмидолларовую бутылочку «Абсолюта».
