– Кое-кто с ней был согласен.

– О да, величайший взлет, о котором он неустанно ей напоминал. Всякий раз, как кончались бабки.

– У вас сохранились его работы?

– Вы ценитель изящного, что ли?

– Явите милость.

– Последние полчаса только этим и занят, – сказал Черед. – Вон там, под кроватью.

Джейкоб вытащил два портфолио, коробку со стесанными угольными карандашами, рейсфедерами и эскизный альбом. На кровати раскрыл первую папку.

Плотные кремовые листы, на которые хорошо ложилась тушь, знакомили с хирургически четким мировоззрением Реджи Череда.

Рисовать он умел. Бесспорно. Здесь же были вышеупомянутые вазы с фруктами и унылые сельские пейзажи, больше похожие на документальную фотографию.

– Хелен их развесила по всему дому, – сказал Черед. – Я потом снял, смотреть тошно.

Многие рисунки были подписаны и датированы, но лежали вразнобой. Самый поздний – 2006 год, самый ранний – 1983-й.

– Однако сохранили, – сказал Джейкоб.

– Чтобы выбросить, слишком много возни.

– Проще снять со стен и уложить в папки?

– Это вы на что тут намекаете?

На то, что втайне ты им гордишься. Это подкупает и настораживает.

– За какую работу он получил премию?

– Здесь ее нет. Чертово художественное общество оставило себе. Хелен предлагала им тысячу фунтов, но они ответили, мол, таковы условия конкурса.

Вторая папка оказалась интереснее – обнаженная натура и портреты. Все женщины маняще неистовы. Джейкоб прямо слышал тяжелое дыхание автора, чьей рукой водило подсознание.

И наоборот, мужчины сдержанны, геройски внушительны.

– Кого-нибудь узнаете? – спросил Джейкоб. – С кем я мог бы поговорить.

– Друзья его, надо полагать.

– Кто они?

– Черт их знает. Балбесы. Распутники.

– Он называл какие-нибудь имена?

– Если б называл, я бы постарался забыть.

– Подруги?

Черед фыркнул.

– Я пытаюсь выяснить, с кем он общался.

– Они б его убить не смогли.

Ты удивишься.

Уже пролистав две трети папки, Джейкоб остановился и вернулся назад.

Чуть не проглядел.

Он думал о другом. О том, что говорят эти рисунки об отношении художника к женщинам.

О глиняной голове своего отца, вылепленной матерью.

Хронологическая чехарда тоже сыграла свою роль – рисунок был датирован декабрем 1986 года.

Джейкоб старался не измышлять связи. Надо сохранять ясность мысли и делать свою работу.

То-то и оно. Работу.

А вот и награда.

Джейкоб медленно перевернул лист. Вот еще. И еще. То, что он принял за помарку, повторялось на пяти листах – шрам на подбородке.

В пяти ракурсах.

Один и тот же человек.

Мистер Череп.

Сквозь шум в ушах донесся голос Череда:

– Он из той компании.