узнать у Шестипала ответы на многие вопросы. Но она берегла силы. Она берегла отведенное ей время. До Одинцово – рукой подать. Быть может, она еще успеет забрать оттуда сестренку и довести ее до Кремля. А в Кремле – Лан, Лан сможет позаботиться о Сияне…

– У тебя – серьезный перелом ключицы, наш командир сделал тебе операцию, – ответил Шестипал. – Еще у тебя трещина в лопатке, четыре сломанных ребра и поврежденное легкое. Но Вик, вроде бы, сделал все, как надо… У нас же тут настоящая операционная! – добавил он не без гордости. – Мы применили регенерон, и командир сказал, что ты обязательно поправишься.

Мара, закусив губу, выслушала свой диагноз. На глаза просились слезы, было обидно, что она совсем немного не дотянула до цели, совсем чуть-чуть… Но она не могла позволить себе плакать, она должна была беречь силы и сохранять целеустремленность.

– У тебя сильное истощение, – продолжил Шестипал. – Ты когда в последний раз ела?

Мара позволила себе залезть в его мысли. Буквально – на долю секунды.

– У вас тут совсем плохо с женщинами, да? – спросила она, хотя ответ уже не требовался.

– Вообще-то – да, только какое это имеет значение? – Шестипал покраснел. – Ну, так что? Принести тебе поесть? Я тут сидел под дверями, ждал, когда ты очнешься. Для тебя приготовили бульон, а еще – мясо теленка тура на пару. Все – диетическое.

– Шестипал, – Мара поглядела бойцу в глаза. – Спасибо тебе. Ты спас мне жизнь.

– Не стоит, – Шестипал покраснел еще сильнее. – К тому же, ты уже меня благодарила… Ты будешь есть?

Мара мотнула головой и снова почувствовала сильную тошноту.

– Позднее.

– Как хочешь… – потупился Шестипал. – Может, расскажешь, зачем ты идешь в Одинцово?

– За сестрой, – ответила Мара, она откинулась на подушку и уставилась в потолок. – Ты помнишь Сияну? Нет? Она была совсем маленькой, когда тебя изгнали… Мать умерла вскоре после родов, отец погиб в боях с нео. Потом и меня выставили за ворота, а Сияну забрали в общинный дом – гнуть спину на грядках деда Пантелея. Я ушла в Москву… То отклонение, из-за которого я стала мутом, оказалось сильным оружием. Я научилась сражаться, я научилась убивать. Я забыла, кто я и откуда, я забыла Сияну, я забыла все, и только убивала-убивала-убивала каждый день: людей, мутов, зверье… Но потом, – она снова перевела взгляд на Шестипала, – я встретила человека… Он был простым пахарем, но его верность долгу, его преданность общине, его самоотверженность повлияли на меня, я будто проснулась… А точнее – будто воскресла. Я поняла, что зря однажды сдалась. Я должна вернуться в Одинцово, забрать Сияну и отвести ее в безопасное место. Лишь я имею право о ней заботиться, а также – те люди, которых я посчитаю достойными. Если кто-то вздумает мне помешать, тому никто не позавидует, – она замолчала, вымотанная монологом.

Шестипал позволил ей отдышаться. А потом спросил с осторожным сомнением:

– Разве сейчас где-то можно найти безопасное место? – для молодого воина Власиха была оплотом надежности в их полном опасностей мире. Здесь сохранилось старинное оружие, сохранились технологии и память о том, как их использовать. Но самое главное – во Власихе помнили о человечности, хотя многих обитателей бывшего гарнизона нельзя было назвать стопроцентными людьми. К тому же – Одинцово и Власиху разделяет не такое уж большое расстояние. Шестипал питал надежду, что ему удастся уговорить Мару остаться здесь. Он бы сам помог ей забрать сестренку из общинного дома и привел бы обеих во Власиху, где они жили бы долго и счастливо…

– Ты – хороший парень, Шестипал, – прервала его размышления Мара. – Но в Москве меня ждет тот человек, рядом с которым – безопасно всегда и везде.

– Это тот пахарь? – не смог скрыть разочарования Шестипал.

Мара тихонько рассмеялась.

– Да, пахарь из Кремля.

Лицо Шестипала вытянулось.

– Кремль… – он затаил дыхание, а затем спросил, внутренне опасаясь, что проклюнувшаяся было надежда окажется тщетной: – Неужели Кремль выстоял?

– Кремль выстоял, – подтвердила Мара, мысленно возвращаясь к моменту прощания с Ланом. На сердце была тревога, перспектива возвращения в Кремль на самом деле не казалась ей такой радужной, какой она пыталась ее изобразить. До Кремля – путь неблизкий, но даже один километр среди руин, населенных враждебными мутантами, может оказаться длинною в вечность. Да и в самом Кремле она ни разу не была, но там тоже, наверняка, не все так однозначно. Надежда была лишь на Лана, что он обеспечит проход за стены из красного кирпича двум странницам из Одинцово… Но она уже какое-то время не ощущала мысленную связь с Ланом, просто в какой-то день – словно отрезало. Не хотелось предполагать плохое, тем более она, как телепат, находится сейчас не в самой лучшей форме.

– Хотел бы я тоже увидеть Кремль, – проговорил Шестипал. В тот момент он истово желал сопровождать Мару на ее пути в Одинцово, а затем – из Одинцово в центр Москвы, чтобы там передать в целости и сохранности некому кремлевскому пахарю. Это был юношеский порыв в стиле героев романов о рыцарях, однако исходил он от самого чистого сердца.

– Не нужно давать таких обещаний, – сказала Мара, и Шестипал понял, что все его мысли, переживания и устремления для нее – словно открытая