Обнимаю Машу, прижимаю к себе и говорю, говорю, говорю…

– Мань, успокойся, не бездушный я и все понимаю. Думаешь, мы тут зря воюем? Думаешь, зря, погибают парни? Нет, ты же понимаешь, чем больше мы тут фашистов убьем, чем больше мостов им взорвем, чем больше полотна железнодорожного разрушим, тем слабее станет натиск фашистов. Глядишь, у этих скотов силенок на блокаду Ленинграда и не останется. Мань, ну, Мань, успокойся, хочешь, я для тебя буду приносить уши убитых мной гитлеровцев?

– Молчи, дурак, на фиг мне твои уши, прости меня, я немного переборщила. Просто вспомнила то, что видела в музее блокады, опять же, книгу Чуковского. Это же тебе не твой Конюшевский, это серьезная книга.

– Мань, я читал ее, она называется «Балтийское небо», зато там летчик Серов спас же ту женщину и ее детей.

– Плохо ты ее читал, Серов тогда в госпитале лежал, а детей и женщину вывез Лунин, ну или как там его фамилия была, ну, майор. Да и спас Лунин двоих деток и женщину, а сколько тысяч погибло от холода и голода?

– Точно, все верно, прости, Маш, мир?

– Мир, милый, конечно, мир, сорвалась я, просто видела позавчера наших красноармейцев расстрелянных, они-то солдаты, но немцы еще расстреляли и семьи, их укрывшие…

– Мань, пошли к людям, а то от этих мыслей и мне хреново, и тебе не кайф, а так хоть развеемся. Тем более нам себя корить не за что, ты вон с крепости себя показала, и я понемногу воюю.

– Ладно, милый, иди, я щас приду в себя, умоюсь и пойду к себе на склад. Кричать хочется, материться на весь лес, суки фашисты, твари…

Прочел я в свое время воспоминания одного гада по имени гудериан, может, это и фамилия его (и надобно писать ее с большой буквы), мне плевать. Так вот этот гондурас очень огорчался, что союзники Германию бомбили, оказывается, нехорошо обстреливать немцев. А про то, что он сам приказывал советских граждан обстреливать, видимо, этот презервуар забыл, ведь под Брестом он командовал. И немецкие, то есть фашистские, снаряды и бомбы падали не только на красноармейцев, но и на женщин, детей, стариков. Там погибла семья Ахундова, например, и еще много мирных жителей.

Еще этот предохранитель (не оружейный) очень боялся прихода советских войск в Германию, мол, кирдык сделают советские в Дойчланде. А какого хрена тогда полезли? Или Сталин напал на няшку Гитлера? Да и вообще сравните ГДР и окуппированные гитлеровцами территории СССР, где было хуже? Разве СССР устроил концлагеря для женщин и детей? Разве советские медики качали кровь для раненых красноармейцев у немецких детей? А фашисты качали, причем от двухсот грамм до половины литра из вен одного ребенка. Причем кормили всякой гадостью, кто не верит, пусть съездит в Саласпилс или прочтет воспоминания советских детей, выживших в Саласпилсском детском лагере[266].

И опыты на военнопленных советские войска не ставили, и брюквой пареной не кормили (вместо нормальной еды), и не травили введением мочи в вену, а гитлеровцы такое делали. И как после всего этого у этого гондуана язык поворачивается вообще что-то писать об СССР? Да им навеки заткнуться надо, всяким гудерианам, хоффманам и другим гитлеровским прихвостням. Хотя могут, конечно, найтись некоторые (потомки полицаев, РОА, Турклегиона, Галичины и т. д.), которые скажут: «Гудериан не нацист, он просто солдат». Ха, Гудериан не нацист? И как он боролся против нацизма тогда, ну или хотя бы сидячую забастовку объявлял? Может, от сердца отрывал хлеб и кормил военнопленных красноармейцев, может, еврейскую семью прятал в подвале? Черта с два!

Как вы думаете, почему поссорились Гудериан и Гитлер в 1941-м?

Причина была в том, что Гитлер не позволил Гудериану захватить больше советской земли, чем тот захватил на самом деле, вот и все, и ни слова Гудериан Гитлеру не сказал о массовых казнях, о бомбардировке мирного населения, об уничтожении евреев, ничего. Докажу, что Гудериан – нацист: в его воспоминаниях есть характеристика Гиммлера, и этот быстроходный олень говорит об очкастом пидорке так – «человек с расово неполноценной внешностью». Гиммлер, конечно, свиндараз еще тот, но факт в терминологии, кто, кроме нациста, может говорить о расовой неполноценности/полноценности?

Нацик Гудериан? Еще какой нацик.

Простите, вспомнилось.

Иду к Елисееву, настрой на нуле, хуже некуда, шас бы мне какой Отто Скотинацени (или Гондариан) попался, я бы его на куски порвал, загрыз бы на хрен. Гитлеру бы эпиляцию головы и морды сделал бы, выдирал бы волосенки с головы и усов по одной.

– Привет, сотрудникам невидимого фронта, – приветствую особистов. О чем-то говорят сержант госбезопасности Легостаев (ой, он уже лейтенант ГБ) и его коллега Архалуков.

– Здравия желаю, товарищ комдив, – оба безопасника отдают честь.

– Елисеев здесь?

– Да, товарищ капитан, Каллистрат Аристархович беседует с Карасевичем, ну, с Михасем.

– Войти-то можно?

– Да, конечно, можно, – «милостиво» разрешает Легостаев, вот жук гэбэшный.

Охрана особого отдела приветствует меня, приятно.