– Ну, выкликаем роту добровольцев, они нападают на предместья станции, наводят шороху и драпают, как только немцы отпор дают, быстро и успешно. А мы ждем, рассредоточившись, половина с одной стороны станции, половина делает засаду, на дороге к Прошкуву, по которой будут наши застрельщики отступать. Ну и немцы должны пустится в погоню за краснозвездыми «грубиянами», а тут их встретят злые ребятки. И устроят фашистам поголовное изнасилование со всеобщим летальным исходом. Это идея Машутки моей, это она книжек о злых татаровьях начиталась. Автор то ли Ян какой-то, то ли Хан.

– Ну, понятно, идейка, скажем, неплохая, тем более Чингизкой не раз испробованная, ну, значит, подождем от Петьки разведданных и, расплантовав, что и как, пойдем вперед.

Тут и на ловца зверь побежал, то есть на нас Зворыкин набежал с радиограммой. А она ж на армянском, так Зворыкин, оказывается, не поленился, сбегал к Ашоту, и тот на обороте «гумажки» русифицировал радиограмму:

«На станции батальон из охранной дивизии, кроме того, взвод танков БТ и Т-26. Также на станции имеется рота украинских националистов, ждем распоряжений. Онищук».

– Зворыкин, ответь Онищуку, чтобы наблюдал и собирал информацию и ничего не предпринимал, ясно?

– Так точно, товарищ командир, ну я тогда к Ашоту, чтобы он зашифровал.

– Беги, Гена, беги. – И радист бегом рванул от нас.

– Ну что скажешь, Романыч?

– Норма, на роту застрельщиков немцы кинут не менее двух рот, так что от четырех рот врага на станции останутся две роты, уже намного легче. Предлагаю кавалерию тоже пустить с какой-нибудь третьей стороны на станцию, чтобы переполоху было побольше. А еще можно летунов вызвать, чтобы они помассажировали станцию.

– Нет, Романыч, летунов пока трогать не след, справимся своими силами, нас больше, да и ребята не просто обстрелянные, а боевые терминаторы. А вызов летунов – это расход горючего и бомб, пока они у нас невосполнимы.

– Тоже верно, и когда планируешь начать операцию? Кстати, чегоминаторы? Это ты опять на своем древнеузбекском? [236]

– Ну, я думаю, сегодня отдыхаем, уж потом, часов в десять ночи, поднимаемся и выдвигаемся к станции. Пока доедем, пока то да се, пройдет часа три, значит, в два часа ночи (они же утра) роту застрельщиков кинем на станцию, парни должны навести марафет и сделать ножки. Ну, чтобы немцы потом протянули ножки, бесповоротно, навеки, во веки вечные, аминь на фиг. Кстати, Онищук, ну который ваш однополчанин из Испании, говорит, в тридцати километрах аэродром есть, с него в ту ночь (22 июня) фашисты нас бомбили. Может, отправим группу заплатить по счетам, ну, РККА не любит долгов, вот пусть штуки три танков со взводом бойцов точку поутюжат, аэродром же тыловой и охраняется взводом охраны. Вот наших там и должно хватить, да еще ночью, да врасплох.

– Ну почему бы нет, капитан, почему бы нет, только на всякий случай броневика два добавь и «косилку». А насчет станции, пока засада кончает с преследователями, удар нанести должна первая ударная группа, шум второго удара символизирует эскадрон Бондаренко. А засадники, раскокав попавших на чингисхановский развод нацистов, врываются на станцию с третьей стороны. Быстро превращаем станцию в бледное воспоминание о станции и уходим на Родину. Ребятки, что напали на аэродром, прямо должны выдвигаться на мост у Навалок (местечко так обзывается, у них тут так принято, Сувалки/Навалки).

– Товарищ майор, а вдруг не успеем к утру мост взять, нас же противник в клещи возьмет.

– А мы к мосту заранее Хельмута с ребятками пошлем, пусть возьмут его тепленьким и сторожат. Передай Хельмуту СДшные жетоны (у нас в архиве штук пять есть), пусть он сыграет какую-либо СДшную инсценировку.

– А это мысль, Романыч, – заключаю я фантазии Романыча и вижу, что рядом давно уши греет какой-то лейтенант из новых.

– Слышь, чудо, ты кто такой? И почему к начальству без доклада?

– Виноват, товарищ командир дивизии, младший лейтенант Великов Дмитрий.

– Так, ты знаешь, младший лейтенант Великов, как называется, когда красноармеец подслушивает служебные разговоры своего командования? Это называется как минимум трибунал.

– Виноват, просто я не решился перебивать, товарищи командиры.

– А че те надо было, че пришел-то?

– Так я хотел попросить оставить меня с группой Вахаева, прикрывать отход основной группы.

– Ну, так проси, чего стоишь?

– Теперь хочу попроситься в группу застрельщиков.

– Слышь, Великов, ты, часом, не отмечаешь семь пятниц на неделе? То ты в прикрытие хотел, теперь в застрельщики тебя потянуло, ты уж определись, младлей. Может, ты сейчас в папы римские захочешь, а через час в короли Английские? Давай, загадывай, я же рыбка золотая.

– Да, товарищ командир дивизии, если вы не против, то я бы хотел в группу застрельщиков, интересно попробовать.