Я послушно заговорила. Прибавила, что дедушка Тайри невиновен. «Советчики» клялись всем святым: ушами, крыльями, клыками и некоторыми особенно важными частями тела, – что так оно и было. Я не сомневалась в их искренности. Тёрн прогуливался по кабинету, плащ развевался за плечами, капюшон закрывал лицо – и выглядел он так, что я бы ему лгать поостереглась. Потом ведь и ошметков не найдут. На рассказ мне потребовалось минут пять. Потом Аманда кивнула.
– Ладно. Ёлка, проводи меня, пожалуйста, в мои покои. Я переоденусь – и выйду к вам.
– Ты бы хоть волосы причесала. И искупайся, что ли? Выглядишь, как кухонная метелка.
– Завидуй молча, – огрызнулась элваресса. И мы направились в ее покои.
Сколько нужно времени одной ведьме, чтобы наложить три заклинания?
Минут пять. Особенно если два из них – это уже заранее начитанные заклинания иллюзии. Произнести слово-активатор – и работать.
Через пять минут ведьма вышла из покоев принцессы и вместе с Тёрном направилась по дворцу искать предателей. А Аманда осталась в своих покоях.
Улыбнулась, поправила волосы, прошла в гардеробную…
Надо выбрать хорошее платье, в меру легкое и удобное, чтобы в нем можно было спрятать оружие, кстати, где тут любимые стилеты?
А, ладно! В ванну можно и без них. Хорошую такую ванну, с лавандовой пеной или лучше с розовой…
Мечта!
Они появились, когда элваресса уже лежала в ванной. Вся в густой плотной пене. Заколола волосы и блаженствовала. Голову можно помыть и потом. А то такая грива быстро не просохнет…
Почти бесшумно скрипнула дверь. И в комнату вошел… вошли трое элваров. Двое мужчин. Одна женщина. Женщина чем-то удивительно похожа на Вольгиану. Такая же блондинистая и противная. Только Вольгиана была красива кукольной красотой. Ее сестре небо этого не отвесило. Она была более тяжеловесна, коровиста, если так можно сказать про элварессу, но в целом – одно злобно-завистливое крысиное личико с сестрой. Мужчины… одного элваресса опознала как отца Вольгианы, второй явно был мужем ее сестры. И все трое смотрели на Аманду с нехорошим таким интересом.
– Вздумаешь кричать – умрешь мгновенно, – процедил папаша.
Я ухмыльнулась. Вполне гадостной ведьминской ухмылочкой.
– А так вы меня пряниками кормить пришли?
– Что с Вольгианой? – оборвал меня старик.
– Сдохла, – с наслаждением отозвалась я.
– Эрвас?
– Туда предателю и матереубийце и дорога.
– Дирмас?
Я на миг замялась. Потом ответила честно:
– Попадется мне ваше отродье – я его на части поделю. Радикально. Ноги в Кариеме, уши в Азермоне, остальное в Гварде.
– Убить суку, – прошипела сестренка.
– Я не сука, – обиделась я. – По последним данным, я – змеюка!
И метнула мочалку.
Зря я, что ли, последние пять минут ее в руках крутила? Мыться? Да щас! После такого количества заклинаний, которые я на нее набросала, мыться ею стал бы только законченный самоубийца. Самыми безобидными были «липучка» и «кислотный слизень». А в целом…
Мочалка удачно обжигала, одурманивала, прилипала, разъедала кожу на том месте, в которое попадала…
Одним словом, сестрице Вольгианы, которая получила мочалку в лицо, стало решительно не до меня. Минуты на две. А потом она пошатнулась – и упала на пол.
Но и всем остальным было не до нее. Бешеные щетки, мыла и прочие прелести, словно со страниц «Мойдодыра», закрутились в ванной. Как только двое элваров рванулись ко мне, я активизировала заклинание локального призыва. В старых домах всегда живут духи. И их можно призвать. И вселить в вещи, по своему выбору. Только некромант это сделает качественно и на века. А я – минут на двадцать. И просто так разъяренные привидения потом не уйдут. Побочный эффект заклинания тот, что вырвавшиеся на свободу духи пожелают крови. Мало того, они станут ужасно агрессивны.
Некроманты обычно приносят жертву. У меня таковой не было. Но вместо нее я собиралась предложить двух элваров. А что? Сами виноваты!
Папаша бросился на меня, но под ноги ему полетели сразу два куска мыла. По ванной разлился аромат роз. Я ностальгически вздохнула. Восемь золотых за кусочек величиной с ладошку в эльфийской лавке. А если ты поскользнулся на мыле, то будь хоть трижды элвар – все равно ударишься копчиком. А ведь
