видеть на больших глубинах. Мечта познать морские пучины стала реальностью. Уже в мирное время с помощью этого «телевизора» советским морякам с глубины три тысячи метров удалось спасти батисферу с двумя американскими учёными.
Ефремов пишет о том, что мечта приподнимает и соединяет самых разных людей. «А мечта умного и сильного человека — это уже очень много…»
Эвакуация: Фрунзе
Апрельский Фрунзе встретил пиновцев цветением плодовых деревьев и начинающейся жарой. После ликвидации Сталинградского котла и наступления советских войск некоторые эвакуированные учреждения начали собираться назад, в столицу. Но Алексей Алексеевич Борисяк не спешил с возвращением руководимого им института в Москву: на лето были запланированы полевые работы в Казахстане и Киргизии, обещавшие дать интересные результаты.
Борисяк испытывал редкое воодушевление: в марте ему за многолетние заслуги перед наукой присудили Сталинскую премию — 100 тысяч рублей. Воспринимая премию как подтверждение правильности выбранного советской палеонтологией пути, Борисяк все средства передал в особый фонд Верховного главнокомандования Красной армии, как говорилось в телеграмме, «на строительство вооружения». В ответ он получил приветственную телеграмму Сталина с благодарностью за заботу о вооружённых силах.
Иван Антонович, Елена Дометьевна и Аллан сняли жильё в частном доме, который охранял пёс Степан. Однажды этот довольно мирный пёс яростно накинулся на Ефремова, разорвал штанину, прокусил ему ногу. Оказалось, собака взбесилась. Пришлось колоть Ивану Антоновичу уколы — и опять постель. И тут работа над рассказами вновь стала подлинным спасением от марева бездеятельности.
Жизнь между тем шла своим чередом. Сотрудникам выделили участки под огороды, и все активно начали высаживать что возможно: лук, чеснок, картошку, разрезанную на несколько частей, фасоль…
К июню ПИН разместили в здании Киргизского пединститута, в котором для палеонтологов выделили просторный (200 квадратных метров) гимнастический зал. Его перегородили ящиками, создав некие подобия кабинетов.
Ефремов устроил себе кабинет в тамбуре между дверями — в узком пространстве он создал себе необходимое для спокойного хода мыслей уединение.
Наконец у Ивана Антоновича под рукой были нужные коллекции и библиотека. Работа над рукописью монографии пошла полным ходом. Всё прочее было отодвинуто в сторону. Правда, оказалось, что для учёных не нашлось обычных канцелярских принадлежностей. Иван Антонович вышел из положения: тонкой проволокой прикрутил к карандашу настоящее птичье перо, макал в чернила и писал.
Елене Дометьевне удалось раздобыть банку густой коричневатой патоки. Благодаря содержащейся в ней глюкозе она хорошо подкрепляла силы. Иван Антонович разводил патоку водой — получался сладкий сироп — и прихлёбывал его в духоте своего кабинетика. Мысль его устремлялась к бескрайней степи с огромными грядами перемытых древними морями динозавровых костей.
В это время в другой степи, на возвышенности, где берут начало Ока и Сейм, тугим луком изогнулась линия фронта. Там грохотали орудия, лязгали гусеницы танков и тысячи людей шли в атаку, чтобы завоевать право быть хозяевами истоков русских рек. Чтобы завоевать право любить и познавать свою землю.
Ефремов писал так, словно он защищал право советской науки быть на переднем крае человеческой мысли. Писал азартно, не считаясь с рабочими часами. Так была создана книга «Тафономия и геологическая летопись».
Положения её казались в то время во многом еретическими.
В новой отрасли палеонтологии — тафономии — Ефремов соединял собственно палеонтологию и геологию, говорил об их одинаковой важности для формирования захоронений. В это же время А. А. Борисяк, настоявший на вхождении ПИНа в биоотделение АН СССР, мечтал о том, чтобы переименовать Палеонтологический институт в Палеозоологический, дабы отвадить геологов.
Позже Ефремов написал популярную статью «Что такое тафономия?».[161]
Такое же название дал одной из глав профессор П. К. Чудинов в своей книге «Иван Антонович Ефремов». Пётр Константинович подробно рассказывает о формировании палеонтологического и геологического аспектов тафономии, прослеживает научную мысль своего учителя.
Палеонтологам необходимо исследовать не только добытые ископаемые остатки, но и подробно изучать, где и как они захоронены, в каких слоях. Это поможет ответить на многочисленные вопросы: почему в данных слоях оказались захороненными именно эти остатки, откуда они были принесены водными потоками, подвергались ли размыву. Только так можно будет восстановить полную картину ушедших от нас миров, представить их обитателей, образ жизни древнейших существ в ландшафте, восстановить климатические особенности. Тафономия, исследуя местонахождения ископаемых животных, может и должна помогать поискам и разработке полезных ископаемых.
