нежностью, но и со всей неистовостью людей, у которых нет уверенности в завтрашнем дне.

Вспомнив об этих мгновениях, девушка покраснела. Погруженная в свои мысли, она не замечала стоявшего рядом отца Дэниэлса, пока тот не заговорил с ней.

– Даниэла.

– Отец Джон.

Произнеся его имя, она покраснела еще сильнее.

– Все хорошо?

– Да.

Они смущенно смотрели друг на друга, пока девушка не произнесла:

– Спасибо вам за то, что вы мне сказали вчера.

– Думаешь, мои слова тебе помогли?

– Да.

– Тогда я доволен. Как ты себя чувствуешь?

– Усталой. Испуганной.

Глаза Дэниэлса стали темнее и глубже.

– Любовь делает нас более хрупкими. Более беззащитными. Но она того стоит. Я могу что-нибудь для тебя сделать?

После долгого размышления Даниэла ответила:

– Молись за нас.

– Буду, – пообещал священник. Он протянул Даниэле руку, и та ее пожала.

– Но вы не вооружены, – заметила она удивленно.

– Я не умею пользоваться оружием.

– А следовало бы. В противном случае вам лучше остаться здесь. Снаружи небезопасно.

– Я предпочитаю рискнуть. Ведь вы оказались втянуты во все это по моей вине.

– По вашей вине или благодаря вам – кто знает?

– Но если бы я не потерял бомбу…

– Нам все равно рано или поздно пришлось бы вступить в борьбу с этими негодяями. Одни мы не справились бы. Благодаря вам у нас теперь есть целое войско. Не невесть что, но это лучшее, на что мы могли надеяться, учитывая обстоятельства.

– Все будет хорошо, – заверил ее священник.

– Вы это говорите, чтобы успокоить меня?

– Я говорю это, потому что знаю, что все будет именно так. Все будет хорошо.

Даниэла кивнула, закусив губу.

– Удачи, отец Дэниэлс.

– Удачи.

Когда девушка отошла на некоторое расстояние, Джон закрыл глаза и благословил ее. Как хотел он иметь сейчас способности, которые Монах сперва дал ему, а потом отнял! Способность успокаивать, вдохновлять, излечивать. Теперь он мог делать это только словами, но этого было недостаточно.

Но это все, что у него было.

Все, что ему оставалось.

Он повернулся и направился к выходу.

Глядя на множество людей в камуфляже, двигавшихся по направлению к выходам, Вагант вдруг испытал неожиданную и необъяснимую грусть.

– Что с тобой? – спросил его Крисмани.

Вагант выбрал военачальника Бонолы своим помощником. Он уважал его и доверял ему. Но еще недостаточно хорошо знал для того, чтобы раскрыть перед ним душу.

– Не знаю, – ответил он, говоря правду лишь отчасти.

– А кому пришла в голову фантастическая мысль делать камуфляжную форму?

– Исааку. Он наш туз в рукаве. Когда мы выйдем наружу, ты увидишь еще несколько его блестящих идей.

Всякий, кто впервые надевал камуфляжный плащ, приходил от него в полный восторг. С одной стороны плащи были грязно-белого цвета, как снег, а с другой покрыты узором, позволявшим эффективно укрываться на фоне руин.

Крисмани они ужасно понравились.

– Напомни мне поблагодарить этого твоего Исаака, когда я увижу его. Мы настолько привыкли думать о Монстрах как о своих единственных врагах, что