— А ты?
Принц с удивительной легкостью отстранил меня от себя.
— Я не собираюсь бежать.
Кол развернулся к группе хранителей. Принц встал над трупами и, подняв голову, уставился в потолок. Один из хранителей на бегу бросил принцу пистолет. Тот ловко поймал его на лету. Палец лег на курок. Другая рука озарилась темным, мертвенным пламенем. На фоне хранителей и лежащих у его ног трупов он показался мне совершенно другим человеком.
— Гоним дичь! — крикнул он и бросился вверх по ступенькам лестницы.
Хранители и стражники кинулись вслед, подобно освещенному красными сполохами облаку черного дыма, следующего за пламенем. Позади остался забрызганный кровью и оглашаемый криками бальный зал, в котором столбом стояла пыль.
И посредине всего этого лежал Беликос Леролан, пораженный не только пулей, но и серебристым копьем, древко которого повязано было порванным алым кушаком с хорошо знакомым мне символом расколотого солнца. Ткань шелестела в поднявшемся вихре.
Бальный зал остался у меня за плечами. Нас окружали теперь стены утопающего в сумраке служебного коридора. Пол задрожал под ногами. Лукас толкнул меня к стене и заслонил своим телом. Звук был похож на раскат грома. Потолок задрожал. Вниз упало несколько кирпичей. Дверь позади взорвалась. Вверх взметнулись языки пламени и погасли. Теперь все в бальном зале заволокло черным дымом. Взрыв.
— Кол!
Я попыталась вырваться от Лукаса и побежать обратно, но мужчина отпихнул меня обратно к стене.
— Лукас! Мы должны ему помочь!
— Поверьте мне: бомба принцу не страшна, — прокричал он, таща меня вперед.
— Бомба! Какая бомба?
Это не по плану.
Лукас отстранился от меня, явно борясь с волной нахлынувшего раздражения.
— Вы сами видели тот чертов алый кушак, — махнув рукой в сторону темного зала, в котором разгорался пожар, сказал Лукас. — Это «Алая стража»… Их работа…
— Бессмыслица, — тихо проговорила я сама себе, вспоминая подробности плана.
Мейвен и словом не обмолвился о взрыве. Килорн ни за что бы не стал подвергать меня опасности. Они никогда бы со мной такого не сделали.
Лукас сунул пистолет в кобуру. Голос его был похож скорее на рычание.
— Убийцы никогда не руководствуются здравым смыслом.
У меня перехватило дыхание. Сколько человек погибло? Сколько детей остались сиротами? Сколько бессмысленных смертей?
Лукас счел мое молчание последствием шока, но он ошибся. На самом деле я очень разозлилась.
Любой может стать предателем. Любого могут предать.
Лукас отвел меня в подвальные помещения дворца. Нам пришлось преодолеть по крайней мере три двери, каждая из металла и толщиной в один фут. Замков не было. Лукас открывал их взмахом руки. Я вспомнила нашу первую встречу. Тогда он раздвинул руками прутья решетки в моей камере.
Я услышала их прежде, чем увидела. Голоса эхом отражались от металлических стен. Король метал громы и молнии. При звуке его голоса я содрогнулась. Тиберий заполнял собой почти все свободное место в бункере. Король прохаживался туда-сюда, а мантия, трепыхаясь, волочилась за ним.
— Я хочу, чтобы их всех отыскали. Я желаю видеть, как лезвие ножа щекочет спины этих трусов, — говорил он хранительнице, а женщина в маске с невозмутимым видом слушала монарха. — Я хочу наконец узнать, что же тут происходит!
Элара сидела в кресле. Одна рука прижата к сердцу, другая крепко вцепилась в ладонь младшего сына.
Мейвен встрепенулся, завидев меня.
— Ты не ранена? — порывисто меня обняв, спросил принц.
— Нет… Немного трясет только, — с трудом выдавила из себя я.
Вблизи Элары я не то что говорить, даже думать не осмеливалась.
— После обстрела что-то взорвалось. Бомба.
Мейвен нахмурился, озадаченный, но тотчас же напустил на себя вид праведного негодования.
— Ублюдки!
— Дикари, — процедил сквозь зубы король Тиберий. — А что с моим сыном?
Я глянула на Мейвена, и только через секунду до меня дошло, что король имеет в виду не его. Младший сын воспринял слова отца спокойно. Он уже привык к тому, что его не замечают.
