занят на работе. Нет, поймите меня правильно, своих коллег я люблю, особенно некоторых, они хорошие ребята, и, насколько я могу судить, многие из них, наверное, согласились бы с моим образом мыслей, вот только рисковать никому не охота. Надо знать, когда болтать, а когда лучше придержать язык за зубами.
Так что я никуда не лезу. О политике не разговариваю, что велят, то делаю, в дискуссии ни с кем не вступаю.
Но когда видишь, как видел я, как распрямились люди после первого удара Джека, — бог ты мой, это дорогого стоит. Разве можно тогда быть не за него? Люди нуждались в нем, они нуждались… в свободе, которую он им принес. В надежде.
Вот почему я ушам своим поверить не мог, когда услышал, что наша команда захватила парня, из-за которого поймали Джека. Приходилось все время следить за собой на работе, чтобы как-нибудь случайно не выдать своего возбуждения. Но внутри я прямо весь дрожал, до того мне не терпелось наложить свои лапы на эту крысу.
…Для многих людей самым ярким, самым блестящим его подвигом навсегда останется побег. Не тот, первый — тот, думается мне, вряд ли был такой уж зрелищной операцией. Хотя там, конечно, тоже есть чем восхищаться — подумать только, как он полз, весь в крови, новая переделка еще не зажила как следует, а он весь в саже, в машинном масле от кандалов, в каменной крошке, и как он потом лежал весь день в куче отбросов, чтобы собаки его не унюхали, пока не собрался с силами, чтобы бежать быстро. Нет, думаю, его первый побег наверняка был делом таким же муторным и грязным, как любое рождение. Но я сейчас не о нем, а о том побеге, который теперь известен, как Джеков Стипльчез.
По сей день люди не могут решить, было это подстроено или нет; многие говорят, он нарочно выдал милиции, что будет грабить их оружейный склад в самом центре, на вокзале на Затерянной улице, чтобы они пришли и попытались его поймать, а он показал им — и всем остальным, — что может уйти от них. Только я сомневаюсь, по-моему, такая наглость не в его вкусе. По мне, так его просто застали врасплох, но Джек на то и был Джеком, что взял и обернул ситуацию себе на пользу.
Он убегал от милиции больше часа. По крышам Нью-Кробюзона в те времена можно было проделать долгий путь. Весть о том, что происходит, разнеслась по городу за какие-то пятнадцать минут — не знаю, как это было возможно, но слух о том, что Джек бежит, мчался быстрее его самого. Так что скоро Джек только появлялся над какой-нибудь улицей, а внизу его уже встречала толпа, которая иногда даже приветствовала его одобрительными возгласами, если смела.
Нет, сам я этого не видел, а вот слышать много раз приходилось, люди до сих пор рассказывают. Его видели на крышах, он размахивал своей переделанной рукой, чтобы все знали, кто это. За ним гнались толпы милиционеров. Они то и дело поскальзывались, оступались, падали с крыш, но на их место из чердачных окон и пожарных лестниц вылезали новые: в масках, с оружием, они палили напропалую, а Джек знай себе перескакивал через печные трубы да прыгал с окна одной мансарды в другую, оставляя милицию с носом. Некоторые даже говорят, будто он все это время смеялся.
Вы только представьте — среди бела дня, при всем честном народе. Милиция в форме — их же сразу видно. Одно слово — обхохочешься. Говорят, он бежал мимо Рёбер, иные даже утверждают, будто он вскарабкался на сами кости, но в это я, конечно, не верю. Но, куда бы он ни направился на самом деле, я так и вижу, как этот знаменитый уже тогда бандит легко и уверенно бежит по крышам, а за ним, грохоча черепицей, топают милиционеры, и струйки дыма от их пистолетов тянутся над ними к небу. Чиркают по крышам пули, свистят чакри из арбалетов, мелькают сгустки темной энергии, усилия тавматургов морщат воздух. Но Джеку ничего не страшно, он впереди всех. И каждый раз, когда он оборачивался и стрелял в них из похищенного только что у них же экспериментального оружия, его выстрелы стоили жизни многим.
Тут уже налетели воздушные суда и информаторы-вирмы — небо над городом так и кишело ими. И все зря: час прогоняв всех по крышам, Джек- Полмолитвы исчез, как не бывало. Чертовски великолепно.
Тот тип, который выдал Джека, был никем. Многим интересно, кто же был тот человек, которому удалось свалить самого известного бандита в истории Нью-Кробюзона? А никто. В полном смысле этого слова.
Просто удача в тот день была на его стороне. А Джеку-Полмолитвы именно ее и не хватило. Его не перехитрили, он не облажался, не зарвался, ничего подобного. Просто ему не хватило везения. Какое-то мелкое, вонючее ссыкло, знакомое с кем-то, кто знал кого-то, у кого в дружках ходил кто-то из информаторов Джека, короче, сопливый кусок дерьма шушукался с кем-то в баре, передавал кому-то какой-то пакет, уж не знаю, что там еще, и вдруг дотумкал — и не потому, что был такой умный, а по чистой случайности, — где Джек прячется. Нет, я, правда, не знаю, как все было. Но его я видел и точно вам скажу: он — ничтожество.
Зачем ему понадобилось выдавать Джека-Полмолитвы, я тоже не знаю. Сначала я думал, что он, наверное, надеялся на награду. А оказалось, что, если бы его самого не притянули к ответу, он бы не проболтался. Его взяли за его собственные грешки — мелкие, гадкие, жалкие пакостишки, — и он почему-то решил, что, если он сдаст им Джека, то государство позаботится о нем, простит его и позволит ему дальше жить в безопасности. Дурак- человек.
Он думал, что правительство не отдаст его в наши руки.
Конечно, Джек далеко не всегда совершал такие зрелищные преступления. Но именно его не столь знаменитые, зато куда более жесткие выходки
