Это было все. Когда я закончил, мне уже не терпелось отыскать Чарльза Мелвилла.
Думаю, что запрет на пользование телефоном должен распространяться на имейлы и веб-сайты. Я, конечно, искал в сети и БНВФ, и «дикие улицы», и «хищные улицы», и Viae Ferae, и так далее. Ничего не нашел. БНВФ неизменно выводило меня на автомобили и запчасти. Тогда я решил набрать название целиком: Братство Наблюдателей/Наблюдения за Виа Фира, но без толку. Зато диких улиц я получил тысячи: тут тебе и заметки о новоорлеанском Марди Гра, и «крутые» одиссеи, и ссылки на старую компьютерную игру, и даже статья о Холодной Войне. То есть ничего существенного.
Я посетил каждый из упомянутых выше сайтов, лично сходил в места материализаций улиц. Несколько выходных кряду я не вылезал из трущоб северного и южного Лондона, хотя иногда мои скитания приводили меня и на вполне порядочные улицы, а однажды, следуя маршрутом Неисповедимой улицы, я даже прошел через Сохо. Несколько раз я возвращался в Пламстед.
Там, держа в руках фотографии до и после, я стоял и разглядывал дома на Рипполсон-роуд, их неразделенный фасад, единую террасу.
Почему я не упаковал все бумаги заново и не послал их Чарльзу Мелвиллу по почте или не отнес их ему лично? Пакет, по ошибке доставленный на … ли-роуд, был подписан …форд-роуд. Но во всем Лондоне нет улицы с таким названием. Так что я не знаю, где искать Чарльза.
Другая причина моей нерешительности в том, что я стал его бояться.
В первые несколько раз, когда я, выходя на прогулки, тайком делал свои снимки, мне еще казалось, будто я присутствую при завершении некоей эдиповой драмы. Однако, читая и перечитывая материалы, я понял, что случившееся по вине Чарльза с Эдгаром далеко не самое главное. Главное в том, как он это сделал.
Я заходил поесть и выпить во все кафешки на Пламстед-Хай-стрит. В основном они средние, одна или две совсем плохие, еще одна или две очень хорошие. И в каждой, выпив свой чай, я неизменно спрашивал хозяина, знаком ли ему человек по имени Чарльз Мелвилл. И еще просил сохранить для него маленькую записочку, которую писал тут же.
Содержание ее всегда было одно и то же: «Ищу ЧM. У меня документы, адресованные вам — карта района и т. д. Сложные улицы! Пишите по адресу:…» И указывал анонимный имейл, который создал специально для этой цели. Но никто так и не отозвался не мой призыв.
В последнее время я обнаружил, что мне все труднее сосредоточиваться на работе. Я стал бояться поворотов. Идя по тротуару, я не свожу глаз с кирпичного (или бетонного, или каменного) угла, которым ограничивается видимая мне часть улицы, и задаю себе вопрос — а замечал ли я ее когда-либо прежде? На ходу я резко вздергиваю голову и озираюсь, чтобы не пропустить внезапное появление. Каждый раз мне кажется, что я действительно что-то вижу, и каждый раз это оказывается что-нибудь безобидное, вроде ветки дерева, качающейся на ветру, или открывающегося окна. Моя тревога — которую, по совести, следовало бы назвать дурным предчувствием — не проходит.
А если я и впрямь увижу когда-нибудь нечто особенное, что я смогу сделать? Скорее всего, мы им безразличны. В основном. Нам также трудно представить себе, что руководит ими, как разгадать загадку кирпичных сфинксов. Впрочем, если они и обращают на нас когда-нибудь внимание, то вряд ли ради того, чтобы учесть наши интересы: думаю, именно это безразличие мешает мне победить мой страх, именно оно заставляет меня ломать голову над тем, что сделал Чарльз Мелвилл.
Я уже говорил, что не получил никакого ответа на свое объявление. Но это не совсем так. Вообще-то 4 апреля 2001 года, через пять месяцев после того первого пакета, на имя Чарльза Мелвилла пришло письмо. Разумеется, я тут же его открыл.
Оно написано от руки, на листке бумаги, без даты. Вот оно, лежит передо мной. В нем написано следующее:
Однако меня больше встревожило не содержание письма, а его конверт. Письмо, снабженное марками, почтовыми штемпелями и брошенное в мой почтовый ящик, было адресовано «Чарльзу Мелвиллу, на Вредоносной улице».
На этот раз мне уже труднее притворяться, будто это какая-то ошибка. Либо Королевская Почта проявляет непостижимое упорство, путая адреса,
