Я, честно говоря, ничего не поняла. Ну, кроме того, что… кажется, нас убивать не будут. Но на всякий случай решила не радоваться. А то мало ли…

– Айш-ш-шен, ты… ош-ш-шень меня рас-с-сочаровал.

– Я знаю, моя богиня. – Он покаянно склонил голову.

– И ш-ш-што, не будеш-ш-шь оправдыватьс-с-я, пытатьс-с-ся меня рас-с-сш-ш-шалобить? – насмешливо спросила Апрат-Ти.

– Моя богиня лучше меня знает мои мотивы, – дипломатично отозвался Айшшен.

– Льс-с-стец! – фыркнула богиня, и мне показалось, что она… довольна таким ответом.

Она подошла к Айшшену и положила руки на его плечи.

– Как уш-ш-ше говорила, с-с-сегодня я добрая, – спокойно сказала она и посмотрела в глаза альбиносу. – Ты готов ис-с-скупить с-с-свою вину? И с-с- саодно вину Флэйшши.

Услышав имя Флоры в чертогах, Айшшен заметно вздрогнул и сжал кулаки.

– Я сделаю все, что ты скажешь, моя богиня, – выдохнул он с надеждой в голосе.

– Не с-с-сомневаюс-с-сь, – хмыкнула Апрат-Ти, а затем сухо произнесла: – Как я уш-ш-ше говорила, вы ис-с-спортили вс-с-сех моих ш-ш-шрецов. Выраш-ш-шивать новых… Это около двадс-с-сати лет. С-с-срок неприемлем, я не могу ос-с-ставить с-с-своих детей бес-с-с с-с-своего голос-с-са. А мои с-с- слуш-ш-шанки в пос-с-следнее время ис-с-счерпали вс-с-се вос-с-сможнос-с-сти для перемеш-ш-шений ис-с-с ш-ш-шертогов. Поэтому ты с-с-станешь верховным ш-ш-шрес-с-сом на двадс-с-сать лет. Когда новые ш-ш-шрес-с-сы пройдут инис-с-сиас-с-сию, ты уйдеш-ш-шь в ш-ш-шертоги. С-с-сам.

В принципе… Действительно, она не в меру добрая. Неужели личная жизнь, о которой вскользь упомянула Флора, так позитивно действует на змеиную богиню?

– Как скажет моя богиня, – даже и не думал спорить с таким счастьем Айшшен.

– У тебя не будет с-с-своей ш-ш-шизни, ты будеш-ш-шь ш-ш-шить для того, ш-ш-штобы донос-с-сить нагам мои повеления и укас-с-сания, – продолжала Апрат-Ти. – С-с-са это… Я не только прош-ш-шу твой откас-с-с с-с-слуш-ш-шить мне и бунт Флэйш-ш-ши, но и не буду с-с-стирать вам память. Так ш-ш-што, когда вы оба отбудете накас-с-сание в ш-ш-шертогах, так и быть, с-с-сможете быть вмес-с-сте.

Все! Нашего нага можно брать голыми руками!

– Благодарю, моя богиня! – потрясенно выдохнул Айшшен. – Я… все сделаю. Отныне моя жизнь принадлежит только тебе.

Мне кажется, если бы он был человеком, уже на колени бухнулся бы и руки ей целовал. Впрочем… Это же богиня. Вряд ли она одобрит такие вольности.

– Не с-с-сомневаюс-с-сь, – тонко усмехнулась Апрат-Ти, а в следующий момент…

Руки богини засверкали ртутью. Живой серебристый металл перелился на плечи Айшшена и в считаные секунды покрыл его тело. И пропал, словно не было.

– Ты инис-с-сиирован, – констатировала факт богиня. – Больш-ш-ше никаких прос-с-ступков.

– Да, моя богиня… – едва слышно прошептал Айшшен.

Ни говоря больше ни слова, она развернулась и зашагала к выходу из святилища. Проходя мимо нас с Ристом, по-прежнему сидящих на земле, остановилась и покачала головой.

– Такие с-с-смелые душ-ш-ши… Ош-ш-шень ш-ш-шаль, ош-ш-шень. Но с-с-слово ес-с-сть с-с-слово.

И пошла дальше.

Не оборачиваясь, шагнула в сверкающую серебристой ртутью поверхность и… Все пропало. Теперь вход в святилище был именно тем, чем должен быть, – обычным входом.

– Офигеть, – емко выразился Рист и, отпустив меня, упал на сухие листья, раскинув руки. – Интересно, это все было на самом деле, или меня приглючило?

– Я сам задаюсь этим вопросом, – задумчиво отозвался новоиспеченный верховный жрец.

– Куда эта… богиня дела моего Вереска?! – воскликнула Мышка со слезами в голосе. – Забрала…

– Да здесь я, – послышался глухой голос сверху.

Я подняла голову и увидела, что оборотень обнял руками и ногами толстую ветку сосны. Причем ветка эта была минимум в метрах пяти от земли.

– Ты как туда попал? – вытаращила я глаза.

– Хотел бы я знать, – проворчал оборотень. – Кажется, служанка надо мной подшутить решила…

Я тихо икнула и нервно рассмеялась.

Я сидела за массивным дубовым столом, потемневшим от времени, и мелкими глотками пила травяной чай. А еще – краем уха слушала, как Рист спорит с Дарием. Теперь, когда в моем напарнике полностью проснулись гены наших предков, предприимчивый старейшина пытался припрячь его, так сказать, на общественные работы. Пока Рист упирался, но прадед наших друзей использовал все приемы, которые ему были доступны. Впрочем,