Красивой женщиной, чья красота вызывает ужас и желание упасть к ее ногам. Впрочем… у людей не бывало такого живого доспеха, в котором вместо одежды щеголяла богиня. Чешуйки шести цветов – белого, черного, зеленого, синего, красного и желтого – сплетались в геометрические узоры и укрывали тело Апрат-Ти от кончиков пальцев на ногах до середины горла. Плюс она была очень высокой – явно выше двух метров.
Алые глаза богини внимательно оглядели поле боя, а затем она, склонив голову, одарила долгим взглядом последнего из своих выживших жрецов и со свистом выдохнула. Он ослаб настолько, что теперь дышал словно загнанный зверь и не свалился только потому, что его руки упирались в землю.
– Моя богиня… – прохрипел он.
Она подошла ему и небрежно провела рукой по его белым волосам.
– С-с-сломали, – сожалеюще сказала богиня, и чешуя на ее ладони засверкала ртутными переливами.
На месте, где был жрец, осыпалась кучка пепла.
Тряхнув угольно-черными волосами, Апрат-Ти легко подошла к лежащим без сознания Аристарху и Ирине.
– Вс-с-се планы мне поломали.
Айшшену почудились в голосе богини нотки восхищения. Но он тут же отогнал от себя эту идиотскую мысль.
– Подъем! – гаркнула богиня и, подняв наемников за шкирки, сильно их тряхнула. Отпустив, отошла на несколько шагов и сложила руки на груди.
Охотник пришел в себя первым. Он со стоном сел и схватился за голову. И только потом заметил новое действующее лицо.
– Богиня… – выдохнул он потрясенно и резко притянул к себе Ромашку, которая только-только начала подавать признаки жизни.
– Где?! – Ира моментально открыла глаза и охнула, увидев Апрат-Ти.
Она тесно прижалась к Аристарху, словно в попытке найти убежище от гнева той, которой они столько раз перешли дорогу.
– Наемниш-ш-ки, – насмешливо прошипела Апрат-Ти и обвела зорким взглядом всех людей и нелюдей, которым не повезло быть сейчас в этом месте. – И ш-ш-што с-с-с вами делать, ума не прилош-ш-шу.
Я была в шоке.
Нет, в ужасе!
Как говорится, если вы думаете, что хуже быть не может, жизнь радостно докажет вам обратное!
Черт… Богиня. Лично пришла. А-а-а! Что же делать?.. Впрочем, о чем это я. Против личности такого масштаба мы ничего не можем! Никто не может! Она же – бо-ги-ня! А мы так… мелочь.
Я жалась к напряженному Ристу и даже не паниковала особо. Так, обреченно думала, что нам крышка. Какой смысл закатывать истерику, когда гибель неминуема.
– В храм с-с-салес-с-сли, – скучающе говорила богиня, насмешливо сверкая алыми, как у жрецов глазами, – хроники с-с-сперли. С-с-слуш-ш-шанку с-с- сас-с-ставили против меня пойти. Ш-ш-шрес-с-сов мне ис-с-спортили. Вс-с-се вверх дном перевернули! Да еш-ш-ше и так ко мне идти не хотели, ш-ш-што древнюю кровь пробудили. Нахалы.
– Моя богиня… – Айшшен решительно выполз вперед, видимо, решил принять удар на себя. – Они не ви…
– С-с-саткнис-с-сь, – повелительно махнула рукой Апрат-Ти, и наг умолк на полуслове. – С-с-с тобой пос-с-сле рас-с-сберус-с-сь, мальш-ш-шиш-ш- шка.
Тот тяжело вздохнул, но отполз в сторону.
– Хроники, – скучающе приказала богиня. – Немедленно.
– Их с нами нет, – прошептала я.
Она раздраженно дернула плечом и внимательно всех нас оглядела. Ее взгляд остановился на Вереске.
– Ты, оборотень. С-с-снаеш-ш-шь?
– Знаю, – глухо отозвался он.
– Эшштри, – обронила Апрат-Ти, и рядом с ней появилась призрачная фигура одной из служанок.
– Да, моя богиня, – почтительно поклонилась она.
– Вос-с-с-ми этого, – она махнула рукой в сторону ирбиса. – Пус-с-сть отдас-с-ст хроники. Вернеш-ш-шь на мес-с-сто.
– Да, моя богиня, – еще раз поклонилась служанка.
Меньше чем через минуту ни ее, ни Вереска не было.
На Мышку было больно смотреть. Она вцепилась в руку Дана и, кажется, была готова разреветься.
– Вам повес-с-сло. – Апрат-Ти вдруг улыбнулась, отчего мне стало жутко – набор зубов у нее был явно акулий, да еще между ними проскальзывал змеиный язык. – У меня хорош-ш-шее нас-с-строение.
Ага, это, видимо, значит, что мучить нас она не будет. Просто прибьет на месте, чтобы больше под ногами не путались.
– Вы дерс-с-ские дети, я ценю с-с-смелых, – продолжала богиня. – Я бы с-с-сабрала вас-с-с к с-с-себе, но… Обеш-ш-шала ваш-ш-шему богу, ш-ш-што ес-с-сли древняя кровь прос-с-снетс-с-ся, мои дети оставят его детей в покое. А я дерш-ш-шу с-с-слово.
