Джой решил за меня. Невнятно заворчал, зашевелился — я замерла — и по-хозяйски закинул на меня тяжелую сонную руку. Двинул головой, ища положение поудобнее, и уткнулся лбом в мое плечо. Как кот, ищущий тепла в зимнюю ночь.
На его месте я бы точно проснулась от стука моего сердца. Но Джой бессовестно продолжал дрыхнуть. Ну вот и что мне делать? Решительная Настя не побоялась бы его разбудить — скинула б руку с груди и еще бы лекцию прочла. О нравственности и безнравственности его поведения. Не менее решительная Ксюха воспользовалась бы беспомощным сонным состоянием парня и жестоко изнасиловала. Несколько раз подряд.
Ну а я… я поступила как я. То есть закрыла глаза и постаралась успокоиться. Дышала в унисон ровному дыханию Джоя, постепенно погружаясь в последние драгоценные минуты дремоты перед пробуждением.
Звонок будильника подбросил нас обоих. Я вскинула голову: Джой уже сидел на кровати и смотрел на меня. Несмотря на невыспавшийся вид, сразу сообразил, кто я такая и откуда взялась в его кровати.
Взял подушку и аккуратно положил мне на голову со словами:
— Поспи еще.
Спасибо, не придушил ею — я ведь его уже достала… «Ты меня достала!» — всплыл в памяти вопль полуночного призрака. Вот его не заглушить никакой подушкой и никакими берушами. Не буду вспоминать и думать. Не сегодня!
Лежа начинкой бутерброда между двумя слоями подушек, я слушала, как хозяин сползает с постели, отодвигает дверцу шкафа и не слишком бодро шлепает в сторону ванной. Бедняга. Ему тоже досталось — спасай меня, таскай меня, пои меня, истерику выслушивай…
Надо покаяться.
В ванной я глянула в зеркало, и истерика едва не повторилась: неудивительно, что меня подушкой прикрыли, странно, что вообще не матрасом! Физиономия помятая, поцарапанная — лицом я, что ли, тормозила? — с художественными разводами туши и грязи; да-а, умыться мне даже в голову не пришло! Майка, бывшая вчера белой, напоминала половую тряпку. После скоростного душа — Джою же на работу! — я надела свитер (на серой шерсти грязи не видно) на голое тело, отряхнула джинсы и поковыляла на манящий запах кофе. Как будто дистанцию на десяток километров вчера сдавала, а после этого еще состоялся боксерский поединок с каким-нибудь Мухаммедом Али. Били-били, не добили…
Джой гипнотизировал уставленный тарелками-чашками стол. При моем появлении сел по стойке «смирно».
— Садись. Пей. Ешь.
— Угу.
Он еще не начинал завтракать. Ждал из вежливости? После выпитого стакана воды я окончательно пришла в себя и обнаружила, что аппетит, как ни странно, при мне. Видимо, недостаточно трепетная я барышня: той полагается три дня отлеживаться, не беря в рот и маковой росинки. Несколько раз перехватывала непривычный взгляд Джоя — быстрый, исподлобья, да еще он неизменно отводил глаза. Я начала тяготиться молчанием: в нем даже вилки-ложки стучали оглушительно, а жевание превращалось в неприлично громкое чавканье.
— Все нормально, — наконец не выдержала я. — Все со мной нормально. Ты же это хотел спросить?
— Не поранилась?
— Да так… — Я потрогала царапины на щеке и повертела руки, рассматривая ссадины и синяки. — Ничего смертельного. А ты как?
Джой пошевелил плечами, выпрямил ноги, задев меня под столом.
— Мышцы потянул. Еще и синяк во все пузо. От черепицы, наверное.
— У, бедный.
Мы опять помолчали.
— Что случилось? — наконец спросил Джой. — Он на тебя напал?
Я кивнула, сосредоточенно изучая кофе в чашке. Густой, прямо хоть гадание устраивай.
— Хотел столкнуть с крыши?
— Да.
— Это он… расцеплял наши руки?
Я изумленно вскинула взгляд.
— Да он прямо-таки плясал на них! Ты почувствовал? Джой, у тебя и впрямь есть какие-то задатки…
— Ну уж нет,
Я через силу усмехнулась.
— А есть курсы, где готовят к общению с призраками?
— …и не знаешь, как защитить себя от нападения инчхесинов. Смысл подвергать свою жизнь опасности ради тех, кто уже умер? Давай ты пока притормозишь, а я свяжусь с родственниками в Корее, чтобы они нашли шаманку и хорошенько расспросили…
