– Ну, этот вопрос не ко мне, а к своему сердцу. Так, вот и папа появился. Давайте ужинать, а то скоро Карей за тобой заедет.

…Вечер оказался гораздо более теплым, чем обычно. Алексе даже показалось, что трепавший ее легкий плащик ветер очень сухой, словно дул с раскаленного песка. И поэтому не верилось, что совсем недавно прошел небольшой дождик – «грибной», под вечерним солнцем. Усмехаясь: «Регина счастлива?», Алекса почти бежала по каменным плиткам дорожки, глядя, как постепенно приближается к видимой через решетку забора черной машине Карея. Одновременно девушка настраивалась на Карея – попробовать увидеть его глазами мамы. Правда, этот настрой был всего пару минут, пока вдруг на ум не пришла странная мысль: «Почему я должна видеть его чужими глазами? Почему я не могу оценить его сама? Потому что пристрастна? Пристрастна – в чем?»

Он ждал у калитки. Лицо привычно замкнутое. Но спокойное. Уже бездумно вглядываясь в него, Алекса уловила, что он чем-то сильно озабочен. Какая- то угрюмая мысль занимала его внимание так, что он едва заметно вздрогнул, подняв глаза на нее. Кажется, не следи она за ним пристально, не сумела бы уловить его вздрагивания.

– Добрый вечер, – сказала она, когда он чуть повернулся, чтобы открыть ей дверцу.

– Добрый, – настороженно сказал он.

Сегодня он выглядел человеком, собирающимся отдохнуть, – оделся так, чтобы одежда не мешала, – в джинсы и мягкий джемпер. И при этом выглядел так, что Алексе стало немного неудобно в своей длинной юбке и в блузке навыпуск.

Карей обошел машину и сел за руль.

Кажется, он говорил ранее, что привык к комфорту молчания. Но сейчас Алекса решилась разболтать его, насколько возможно. И прежде чем машина тронулась с места, она поспешно сказала:

– Карей, подожди минутку.

– Что?

– Вот. Это я сделала на второй паре. – Она протянула ему на ладошке тонкое кольцо и добавила: – Я вплела в него заклинание контроля. Оно будет оберегать тебя.

Он не пошевельнулся. Смотрел на кольцо – и лицо постепенно каменело, становясь высокомерным… Совершенно интуитивно она улыбнулась:

– Не обижайся. Я думала о тебе, и мне захотелось, чтобы у тебя было что-то от меня. Хотела сплести браслет, но получилось кольцо. – Девушка промолчала о том, что кольцо получилось, скорее, оттого, что она постоянно вспоминала об огненном баскетболе. Мельком подумалось: кажется, он обиделся, что кольцо сплетено не сразу, а лишь после того, как он увидел браслет на руке Рэда. Браслет брата – ладно. Но Рэд… Карей хоть и знает теперь, кем является новичок для нее, но все же некоторые ее предпочтения его задели.

Он помедлил и взял у нее с ладони оберег.

– И что ты обо мне думала? – Карей, как и она, знал основные законы плетения заклинаний на талисманы – в первый год обучения этот курс лекций читают всем. Наверное, ему и в самом деле стало любопытно.

– Ну… Я не совсем думала. Я вспоминала, как ты играл на ваших тренировках. Особенно тот момент, когда я тебя впервые увидела в цокольном зале. Ты так здорово бросил мяч – даже не целясь! – мечтательно закончила Алекса, снова переживая тот восторг, с каким она постоянно прогоняла этот эпизод в воображении.

Карей наконец усмехнулся и, примерившись, надел кольцо на средний палец.

Когда машина выехала на главную трассу, Алекса спросила:

– Регина уже в замке?

– Да. Алекса… Думаешь, Ферди захочет с нею встретиться?

Девушка внезапно вспомнила страшное ощущение беспросветного одиночества, которое охватило ее вечером, а потом ночью. Она-то думала, что это ее личное впечатление от встречи с Эмбер и Мэтти, беседующими у калитки. Она плакала в любимой беседке, пока не появился Карей, и думала – оплакивает собственное одиночество. А это тосковал Ферди…

– Не знаю… Но он очень одинок. И это одиночество – одна из причин, почему он хотел зажечь свечи. Карей… Думаешь, я поторопилась рассказать все Регине?

– Не знаю.

– Мне теперь стало страшно… Если она не сможет убедить Ферди, что он не одинок… Слишком она порывистая. Хотя… – рассуждала Алекса, пытаясь обдумать все детали дела, – может, именно благодаря ее эмоциональности и импульсивности он поверит.

– Ну, предположим, она это сделает, – вдруг, включаясь в ее рассуждения, сказал Карей. – А что дальше? Ферди начнет контролировать свой огонь, вернется на последний курс – скорее всего, в мою группу, и окончит его. – И специально для Алексы уточнил: – Ему пришлось уйти весной, когда до конца года оставалось два месяца. Экзамены, кроме практики, он может сдать уже сейчас. Готовился к ним, когда внезапно ушел, и была надежда, что он быстро восстановится. Но… Ты же не дашь гарантии, что срыв не повторится? Ты же сама начинающая.

Он, не глядя на нее, впервые произнес целую речь.