И в следующий момент еле сдержалась от истерического визга: что-то тёплое и скользкое затрепетало, заскользило у неё по открытой щеке. Точнее говоря, визг не получился из-за полного выдоха в тот момент. Только замычала и задёргалась.

Неведомое отстранилось, но ненадолго. И уже через пару секунд вновь коснулось щеки окаменевшей женщины. Только на этот раз как-то сразу пришло понимание творящегося чуда:

«Да ведь это же Аффак! Он так и раньше меня языком пытался лизнуть. Наверняка все сутки просидел в сумке, а сейчас проголодался. Потому и отправился на мои поиски… О-о! Милый мой, маленький талисман! А мне тебя даже накормить нечем!..»

Ящерка быстро успокоилась, осознала, что хозяйка её узнала и заворковала с ней знакомым голосом. А потому проскользнула под шкуру и устроилась у женщины чуть ли не на груди.

– Ого! Да ты ещё раз вдвое вырос! – поразилась Жармин вслух, хорошо прочувствовав вес и размеры талисмана. – И тоже, наверное, замёрз сидеть в сумке? И проголодался?

Как это ни показалось странным, в ответ от греющегося ящера пришло некое подтверждение-картинка:

«Да. Темно и одиноко. Голодно. Нашёл сухой бублик, съел».

Чернова на эту картинку вначале хмыкнула и чуть не рассмеялась. Поверить в подобное сообщение, несмотря на свои собственные приключения в течение последних пяти суток она не могла. Да и вслух пробормотала скорей по инерции, чем сознательно:

– Бублик? Да ещё и сухой? Может, ты и меня угостишь?

С полминуты ящер лежал, не шевелясь и не отвечая. Потом проворно сорвался с пригретого места, метнулся в темноту и вскоре вернулся, сжимая в зубах что-то внушительное и круглое. Положил это на лицо своей хозяйке и вновь разлегся греться у неё на груди.

Жармин осторожно пощупала пальцами угощение и поразилась: большой, натуральный бублик! Ещё и пахнет сладко и заманчиво. И зрительно он представился очень ярко. Точно такой же подбрасывал Юрий Никулин в кинофильме «Кавказская пленница».

Попробовала откусить кусок. В самом деле сухой, как камень. Но молодые зубы справились, и первый кусок, смоченный обильной слюной, оказался вкусным, хоть и совершенно пресным. Видимо, соли забыли добавить при готовке. Но в любом случае хорошая добавка к здешнему рациону не помешает. Ибо с вечера ужинать рабыням не положено, а в таком положении не может быть и речи о соблюдении фигуры. Надо есть много, чтобы иметь силы для побега.

«Если представится возможность, – размышляла пленница, прислушиваясь к стихающему в лагере шуму. – Как бы нож раздобыть? Или что-то острое. Потому что верёвки эти не порвать … Что там старейшины общины на Юге рассказывали о паранормальных умениях чуть ли не каждого третьего? Огонёк могут из пальца выпускать? Хм! И чего я, спрашивается, не попросил мне такое чудо показать? Ещё лучше, следовало попросить и меня научить. Вдруг и мне подобное подвластно?..»

Надежда, вкупе с логикой и здравым смыслом, стали утверждать: раз вокруг чудес полно, то почему бы и не попытаться сотворить ещё одно чудо? Ну, там напрячься как-то, настроить себя должным образом, войти в транс – и всё-таки выдавить у себя из пальца язычок пламени.

Желание есть, время тоже. И пленница приступила к попыткам.

Ничего не вышло. Зато съела бублик, и за стенками чума рассвело окончательно. Внутри тоже повис кое-как просматриваемый сумрак. Тут же в отдалении раздался голос того самого старика с палкой:

– Пошла, пошла, соня! Пора за работу! – Это он отводил одну из рабынь к столу.

Жармин испугалась за свой талисман и стала дёргаться, будя его и приговаривая:

– Аффак! Тебе надо спрятаться! Сюда идёт чужой, очень плохой человек!

Ящер поднял голову, лизнул хозяйку в нос своим длинным языком и нехотя стал сползать по шее, а напоследок, видимо в порыве ласки и особого расположения, аккуратно куснул женщину за мочку уха. Затем проворно метнулся к горе шкур, и скрылся между ними.

И только после этого Черновой в голову ударило озарение:

«Зубы! Какие у него острые зубы! Да Аффак шутя перегрызёт эту проклятую шелковую верёвку! Почему же я раньше не сообразила-то? Или он бы меня не понял? У-у-у-у! Пока вновь не попробую с ним говорить, не узнаю!..»

А шаги надсмотрщика уже раздавались рядом с чумом. Потом и полог резко распахнулся, и старик попытался ткнуть палкой в шкуры на теле пленницы:

– Вставая, сучка! – Но она зряче сместила тело в сторону, и он рассмеялся: – А-а, не спишь уже? По работе соскучилась? И почему не кричишь, по нужде не просишься? Если прямо здесь нагадила, то я тебя…

Но, сдёрнув шкуры и не заметив ничего предосудительного, сразу успокоился. Проделал манипуляции с верёвками и повёл пленницу вначале «до ветру».

Затем старикан отвёл ее к столу, где уже от утреннего озноба содрогалась резко увеличившаяся компания женщин. Новенькими оказались сразу три молодые женщины из клана Рьяного Кабана. Того самого, который враждовал с родным для Зордевана и Сержа кланом Чёрного Сольера.

Сестра по клану смотрела на чужачек с подозрением и знакомиться с ними не спешила. Пришлось Жармин брать управление их маленьким коллективом