Они мчатся на север под палящим зноем, сгибающим даже деревья. Едут сквозь белесый туман и внезапно оказываются на равнине, пестреющей множеством пустынных цветов всех оттенков желтого – дыни-канталупы, горчицы, охры. Они цветут, несмотря на жару. Как-то умудрились выжить.

Адам словно парит над дорогой. Кругом царит безмолвие. Такая же звенящая тишина, как та, что окутывает его в высоте, во время прыжка. Переходное состояние.

Миновав поляны цветов, они выезжают на высокое сухое плато, на котором, насколько хватает глаз, точно серые зубы, торчат камни. Воет ветер. Взвивает пыль, швыряет ее в лицо гонщикам. Вдалеке они замечают стену цвета красной меди, которая под палящим солнцем отливает желтизной.

На приборных панелях мотоциклов вспыхивают предупреждающие красные сигналы. Неблагоприятные погодные условия. Ветер доносит вонь тухлых яиц.

– Серная буря! – кричит Адам, достает карту, чтобы определить, где они находятся, но порыв ветра выхватывает ее у него из рук и уносит, точно бумажный самолетик. Все трое провожают ее глазами. Никто не произносит ни слова.

Они с трудом едут вперед, против ветра, в облаке пыли.

Вдруг ветер стихает. Спертый воздух обжигает. Они катят сквозь серную пыль, вздымая клубы желтого дыма. Адам пытается сосредоточиться. Сконцентрироваться на дороге.

Пыль висит в воздухе, густая, как туман. Вокруг солнца – радужный ореол. Звуки доносятся искаженно, точно под водой. Зловещая тишина словно предвещает беду.

Пустыня ждет. Адам обращается в слух и тоже ждет.

Дорога под колесами идет в гору. Внутренний голос кричит, предупреждая об опасности. Шея холодеет от дурного предчувствия. Такое же у него было перед тем, как они с Натом прыгнули с трамплина. Того, за которым оказалась проволока. Но на этот раз Адам прислушивается к своему чутью.

Он давит на тормоз, и «лонгторн» останавливается с пробуксовкой. Две тени рядом с Адамом тоже останавливаются. Клубится пыль.

– Ты чего? – кричит Сэди.

Адам наклоняется вперед, через руль, и показывает на то, что заметил.

Прищурясь, гонщики смотрят сквозь оседающую пыль и наконец видят это. Зияющую пропасть. Их мотоциклы метрах в пяти от обрыва, уходящего в непроглядную тьму.

Адам слезает с мотоцикла, пинает камешек в пропасть, наклоняется и провожает его взглядом. Камешек беззвучно скрывается из виду. Они ждут, но так и не слышат звука от удара.

– Ущелье, – сообщает Адам.

– Как ты догадался? – спрашивает Сэди.

Адам пожимает плечами.

– Сам не знаю. Как-то почувствовал.

Он идет вдоль края, видит полоску земли, похожую на полуостров, которая выдается вперед, нависая над пропастью. Полуостров уходит чуть вверх: природный трамплин.

– Может, и перепрыгнем. Вон какой большой.

– Нам даже другой стороны не видно, – возражает Сэди.

– Справимся, – щурясь от пыли, бросает Кейн. – Все вместе.

Они отъезжают метров на шестьдесят от края, потом разворачивают мотоциклы и ждут, стараясь хоть что-то разглядеть во мраке налетевшей бури.

– Не думайте, – говорит Кейн. – Прыгайте. Вперед!

Наклонив головы и приникнув к рамам мотоциклов, они рвут с места и мчатся вперед. Мощно. Быстро. Решительно. Все трое одновременно. Стремительно взлетают на полоску земли и прыгают. Всего несколько секунд. Адам моргает. С него течет пот. Другая сторона так далеко, что расплывается перед глазами. Он взмывает вверх, смутно понимая, что вот-вот окажется на краю.

Он чувствует прыжок. Пропасть под колесами мотоцикла. Адам опускает глаза. Внизу ущелье, такое глубокое, что к горлу подкатывает тошнота. Сердце екает. Адам думает о Сэди. Молится, чтобы она благополучно перепрыгнула пропасть.

Он плывет в воздухе. А потом спускается. Летит стремительно, точно камень из водденитовой рогатки. Видит землю. Она неожиданно появляется перед глазами. Словно из ниоткуда. Байк врезается в нее. С бешеной силой. Передним колесом. У Адама от удара перехватывает дыхание.

Он тянет руль на себя, наклоняется в седле, но мотоцикл вырывается из-под него. Адам летит. Ждет, что вот-вот ударится о землю. Боль пронзает его, точно разряд молнии. На него обрушивается темнота. Точно стена из черного железа.