Но он и сам знает ответ.

Потому что они могут. Потому что жизнь жестока. Потому что когда-то кто-то убил одного из их братьев, и теперь они мстят, отыгрываясь на беззащитных гонщиках.

– Зачем вам это нужно? Наверняка есть выход… послушайте меня, прошу вас.

Но все мольбы Адама остаются без ответа. А потом сбываются его худшие опасения.

Бандит вонзает нож в Ната. Резким ударом вверх.

Нат хрипит, дергается и раскачивается. Адам зажмуривает глаза и задерживает дыхание. Он ждет, когда наступит чернота. Окутает его с головой. Но тут не угадаешь. Это непредсказуемо. Из одного не обязательно следует другое. Адам остается в сознании.

Он готов закричать в свой самый последний раз, как вдруг раздается глухой стук. Звук четкий, словно удар биты по твердому мячу. Адам распахивает глаза. Бандит, захрипев, громко валится ничком на землю. В следующую секунду эхо приглушенного удара разносится над горами. Оставшиеся бандиты падают как подкошенные. С гор доносится два отрывистых выстрела.

Бах! Бах!

И тишина.

Тут Адам наконец проваливается в черноту.

Первое, что он слышит, – как трещит огонь. Потом тихий шепот ветра и какие-то хлопки. Он продрог до костей. Все тело болит.

Он открывает глаза и видит расплывчатые очертания каких-то предметов в сине-черных сумерках. Выдыхает, и изо рта у него идет пар. Приподнимается на локтях. В голове шумит. Ветер треплет серебристое одеяло, которым Адам укрыт.

Перед ним у костра, ссутулясь, сидит человек и ворошит палкой красные угольки.

Адам кашляет и с трудом садится.

– Фрэнк?

Человек оборачивается к Адаму. Желтые глаза горят во мраке.

– Ты!

Кейн смотрит на Адама.

– Именно. Я.

Над костром вздымается сноп искр. Пламя пляшет.

Адам чувствует привычное беспокойство. Замечает, что в нескольких метрах от костра лежит чье-то бесформенное тело, накрытое с головы до ног одеялом. С одного конца из-под одеяла торчат маленькие ступни в черных носках. С другого – белеет веснушчатая щека.

Адам встает и, хромая, подходит к неподвижному телу мальчишки. Смотрит на него, скрестив на груди руки и придерживая одеяло, чтобы не упало с плеч.

– Нат!

Тот стонет и переворачивается на спину, но ничего не говорит.

– Как он? Совсем плохо? – спрашивает Адам, испытывая одновременно облегчение и чувство вины. По крайней мере, Нат жив.

– Да уж ничего хорошего.

– И что нам делать?

– Нам?

Адам смотрит на костер. Чувствует на себе взгляд Кейна.

– Бросим его, – отвечает тот.

Адам качает головой.

– Нет, мы не оставим его здесь.

– И как ты предлагаешь тащить и его, и мотоцикл?

Адам трет запястья. Они болят. Даже в полумраке видны рубцы от веревок и багровые синяки.

Адам смотрит на Кейна.

– Что случилось?