с наклонными плоскостями и пересекающимися зеркалами и призмами здание казалось скорее оптической иллюзией, чем осязаемым сооружением. Паулю показалось, что он чувствует запах света.

После высадки на планету, проработав за неделю все подробности представления на Балуте, предводитель жонглеров перешел к делу. Его не смущал знаменитый Театр фрагментов; Рейнвара тревожили возможные препятствия для сложных сценических установок, проблемы освещения из-за неперпендикулярного расположения панелей, сложности, вызванные башнями, которые улучшали или ухудшали нормальную акустику. Ему необходимо было все проверить самому.

С собранным, деловым видом губернатор Альра Кио открыла хрустальные ворота, чтобы впустить Рейнвара в театр.

– Я намерена официально объявить на вашем представлении о своей помолвке с Прето Хейроном, чтобы это услышало как можно больше народу.

От вас я прошу только превосходного представления, – сказала она с легкой улыбкой. – Позаботьтесь, чтобы ваша труппа показала самое безупречное исполнение за всю свою историю.

– Это все? – с улыбкой спросил Рейнвар.

– Все.

Пухлая женщина зрелых лет, губернатор Кио обладала юношеским телом и сложением, несомненно, благодаря постоянному поглощению дорогой меланжи. Жених был намного ее моложе.

Руководитель жонглеров снял сверкающий белый цилиндр.

– Исполнение танцев – это моя область, а политику я оставляю вам, госпожа губернатор.

Женщина ушла, оставив Рейнвара, Пауля и Бронсо ходить по театру и обдумывать необходимые перемены. Рейнвар носил с собой проектор, который выдавал планы театра и акустические проекции, чтобы можно было планировать установку на большой сцене.

Они прошли в центр арены, где красота превосходила даже нарядность. Губернатор Кио и ее молодой жених будут сидеть на отдельном просторном балконе в самом фокусе отраженного света прожекторов и генераторов звуковых волн.

– Не часто встретишь место, где реальность превосходит самые восторженные рассказы и слухи.

Быстро, искусно Рейнвар делал пометки, обозначая, где установить зеркала, где разместить лазерные проекторы и усилители.

– Этот Театр фрагментов был спроектирован и построен около пятидесяти лет назад знаменитым архитектором… имя забыл. Одно из богатейших правящих семейств Балута финансировало строительство, подробности держались в строжайшей тайне. Полные планы здания были только у архитектора.

Рейнвар понизил голос и использовал знакомую теперь технику жонглера, чтобы увлечь мальчиков рассказом.

– Но в ночь грандиозного открытия патриарх богатой семьи был найден погибшим от руки архитектора. Сам архитектор через день тоже загадочно умер – как говорят, стал жертвой богатой семьи.

– Ну и драма! – усмехнулся Бронсо. – Похоже на материал для пьесы.

Рейнвар продолжал своим богатым голосом профессионального актера:

– Некоторые говорят, что в этом Театре фрагментов есть тайна, которая была известна только главе семьи и архитектору. Говорят. Не могу сказать, правда это или нет. Может, и правда.

Пауль осмотрел арену, изучая углы, плоскости, призмы и усилители. Каждую подробность он воспринимал на фоне целого и анализировал, как его учила мать. Театр – монументальный эксперимент в физике, оптике и гармонии.

Бронсо тоже смотрел по сторонам.

– Инженеры Икса отлично провели бы здесь время, определяя углы и точки фокуса.

Рейнвар кончил свои заметки и передал проектор Паулю.

– Вот план, ребята. Берите присоски, крюки, липкую ленту и кронциркули. Мне нужно, чтобы вы повесили увеличивающие зеркала вот здесь, здесь и здесь. Как только сделаете, определите углы поверхностей и поставьте вторичные станции в указанных на плане местах.

Бронсо, казалось, был взбудоражен ответственностью. Пауль сказал:

– Разве тебе не нужны более опытные техники?

– Другие, может, и опытны, а двое проворны и бесстрашны.

– По крайней мере я, – сказал Бронсо и насмешливо посмотрел на Пауля.

– А я аккуратен и педантичен, – возразил Пауль. – Вдвоем мы хорошая команда. Вдвоем мы справимся, сэр.

Машина шла от космопорта к столице Балута. Джессика, сидящая на заднем сиденье, могла только надеяться, что они прибудут вовремя. Если Пауль и Бронсо снова ускользнули, если сведения окажутся ложными, она будет раздавлена… и она знает, что будет испытывать Лето.

Сидевший рядом с ней герцог держал чувства в узде, но долгое знакомство позволяло ей видеть его озабоченность. Герцог закаленный человек,