Рядом с гаечными ключами на паркете валялся и мобильный телефон Гильса. Он время от времени мигал, беззвучно принимая эсэмэски, текст которых высвечивался на экране. Влада, скосив глаза до невозможности, умудрялась читать их, при этом держа железяку и даже задавая глупые вопросы про совершенно неинтересное ей строение мотоцикла.

«Гильс, где ты?! – кричала неведомая Вероника. – Ответь мне! Ты пропал, а как же я??? Ответь!» Ей вторила и какая-то Алиса, у которой восклицательных знаков в сообщениях было гораздо больше, чем букв.

– Огнева, ты не на мой телефон смотри, а сюда, криво держишь карбюратор, завинтить не могу, – проворчал Гильс. – Любопытной Варваре знаешь что сделали?

– У тебя много девушек, – призналась Влада, но прежней болезненной ревности, к своему облегчению, не почувствовала. – Я помню ту лекцию Батори про отношение вампиров к людям. Теперь я многое понимаю, и… уже все не так, как раньше.

– Да, после таких прекрасных лекций мозги проветриваются от всяких глупостей вроде ревности, – согласился вампир. – А нам с тобой сейчас важнее победить вот… это. Ага! Мы с тобой молодцы, Огнева!

Гильсу наконец-то удалось сделать то, ради чего он возился посреди гостиной с самого утра. Вампир радостно хлопнул Владу по плечу вымазанной в машинном масле ладонью и сообщил всем, что пошел возиться с байком во двор.

Даша тем временем раскричалась на Алекса и Егора, заставив их лезть на антресоли и доставать оттуда пыльный, обвязанный веревками мешок. Внутри оказалась искусственная елка, которую Алексу пришлось собирать и устанавливать посреди гостиной.

– Сегодня Новый год, я хотела в ресторан пойти! Или в клуб! А не тут торчать и слушать про ваши секретные планы. И все опять из-за этой Огневой! – слышался из кухни громкий возмущенный голос Дашули. – Что опять за тайны от меня, Алекс? Елку хотя бы поможешь нарядить? Или не царское это дело – вешать игрушки на елку? А я привыкла, что у меня с детства в Новый год была настоящая елка, игрушки и танцы!

– Дашенька, это ломка деточки, которая первый раз в жизни оторвалась от мамы и родного дома, – поучающе заметил Алекс. – Это надо перебороть в себе. Иначе меня заставят перестраивать этот старый дом под кудринскую высотку.

– Дай мне звезду из коробки! – воззвала Дашуля с вершины табуретки. – Все будет так, как у меня дома. Или я уезжаю к маме. Что ты ржешь, идиот? Присутствие Даши, несмотря на ее невозможность, сейчас разряжало нервозную обстановку, внося элемент цирка. Влада, сидя на диване, смотрела, как Даша возится с елкой, заставляя Алекса и Егора подавать ей то «зеленый шарик в крапинку», то «белочку с орешками, не ту, а вон ту, что, ты зайца от белки отличить не можешь?», то деда мороза с красным, частично отбитым носом.

Когда елка была наряжена, а Егор и Даша успели переругаться вдрызг, в оконное стекло громко застучали. Алекс подскочил к окну, отдернул занавеску и вытаращил глаза от изумления.

В переулке, прямо напротив окна на восьмом этаже, висела кавалькада валькеров, которые держали на весу ярко-желтую машину с надписью: «ТАКСИ». Окно в такси было приоткрыто, и оттуда торчал домовой Диня Ливченко, размахивая руками и что-то крича, беззвучно открывая рот. Алекс распахнул окно, и в комнату вместе с уличным морозом ворвались вопли, хлопанье крыльев и истеричное гудение такси.

– Ближе паркуйте, ближе! – командовал домовой. – Не крути рулем, придурок, я валькерам говорю! Я что вам, прыжки тут на высоте совершать должен?!

– Слюшай, пачиму дороги не вижю, шайтан?! – вопил водитель такси, не переставая жать на гудок и тараща глаза.

Бок машины треснулся об стену дома, и в комнату впрыгнул домовой.

– Де-ед! – ахнула Влада, увидав в окне такси величественного старика, а за ним – одетую в сверкающее серебряное платье кикимору. – Дед, Мара! Как вы здесь оказались?!

Алекс и Егор помогли выбраться из машины сначала Маре Лелевне, которая была наряжена и сверкала не хуже новогодней елки, а потом и Вандеру Францевичу. Затем последовали долгие пререкания с ошалевшим шофером по поводу того, нужно ли оплачивать поездку целиком, если такси долетело по воздуху. В конце концов водитель получил половину цены, и валькеры унесли машину куда-то в район Арбата.

– Не закрывай окно, Алекс, это еще не все! – крикнула Мара. – Дима, осторожнее, умоляю! Отойдите все, пожалуйста…

После этого Алекс отступил назад, а в гостиную Мурановых вплыл огромный застеленный скатертью и полностью накрытый стол, который держали за углы шестеро валькеров во главе с Димкой Ацким, крыло у которого было до сих пор перебинтовано. На столе позвякивали тарелки, салатницы с хрустальными фужерами, а посредине красовался на блюде огромный торт с новогодними часами, сделанными из шоколадного крема.

– Ювелирка работа! – хвалился Ацкий. – Ювелирка же, зацените! Перетащить новогодний стол из Подмосковья в центр Москвы, даже шампусик из бокалов не того! Все пузырики на месте, а?! Да еще с моим больным крылом…

– Гений, Димочка, гений, – бормотала Мара, поправляя съехавшие со своих мест тарелки. – Только вот торт немного заветрился, пока летели…

Алекс тем временем протянул руку, и Диня Ливченко оказался на высоте полуметра над полом, что его явно не удивило.

– Где книга, которую ты разыскал, редиска ты домовая?

– Я-то думал, что нашел, а оказалось, что там ващ-ще не то написано, – быстро принялся оправдываться Диня, болтая в воздухе ножками в домашних тапочках. – Но Вандер говорит: а Влада-то где? Я объясняю, что будет готовить реферат у Мурановых, раз ее припахали. Типа, сессия-то будет после Нового