лестница снова вздрогнула и стала немного легче. Орран выругался и отпрянул, но слишком поздно. Он выронил лук и побледнел, схватившись за рану в плече.

Хотя руки у солдат намокли от пота и крови, им как-то удавалось держать багор. От натуги пальцы горели, будто охваченные огнем. Варгус налегал изо всех сил. Он знал, что, если быстро не сбросить лестницу, их убьют – они просто не успеют схватить оружие. Черный Том и Южанин по имени Эвисс встали рядом, добавив свой вес к их усилиям.

Наконец лестница со скрежетом накренилась набок. На секунду она встала под идеально прямым углом, будто копье, балансирующее на острие. По всей длине ее облепили солдаты, трое были на самом верху. Еще секунда-другая – и защитникам города пришел бы конец.

Крики раздались раньше, чем лестница полетела на землю вместе с солдатами. Десяток из них нашли свою смерть на копьях товарищей, стоявших слишком близко к стене. Мечи, доспехи, люди – все превратилось в кровавое месиво из разодранных тел и внутренностей.

Поодаль с шумом открылась дверь штурмовой башни. Из нее с воплями и пеной у рта хлынули голые берсерки-моррины. Первых тут же скосили стрелы, остальные рвались вперед, от нетерпения размахивая мечами и задевая своих соратников. Началась свалка, и воздух наполнился оглушительным скрежетом металла, брызгами крови и криками раненых.

Несколько берсерков, наколовшись на копья, продолжали драться, не замечая, что уже умерли. Отряд из пятерых морринов атаковал севелдромцев с такой яростью, что прорвал линию обороны, отрубая руки, отсекая куски от лиц, пробивая головы и вспарывая животы, – не только мечами, но и голыми руками.

Вдруг навстречу врагу выступила черная фигура. Варгус с удивлением узнал Граэгора. Его топор опустился одному из морринов на голову, расколов ее, как яйцо, так что промеж рогов показался темно-фиолетовый мозг. Другому берсерку генерал раскроил щитом челюсть, третьего лягнул, зарычав, как раненый лев. Бок о бок с ним сражались восемь седых ветеранов. Их задубелую кожу испещряли старые шрамы. Ветераны точными, размеренными ударами выпускали врагу кишки, легко и почти беспечно отводя в сторону свирепые удары. Берсерки умерли быстро, но громко. Брешь закрылась.

Граэгор тяжело дышал, но будто не замечал усталости. Его охватила жажда крови. Он плюнул на труп ближайшего моррина и двинулся вперед, однако один из спутников-ветеранов положил руку ему на плечо. Генерал с явной неохотой отступил и направился в сторону резервного отряда.

Через стену, пронзительно вереща, перелезли несколько зеленокожих воргов. Их колотило от ярости, они хлопали широкими ушами, щелкали острыми зубами и страшно таращили рыбьи глаза. Один пролаял приказ на родном языке, и отряд разделился. Варгус вдруг оказался лицом к лицу с двумя воргами, махавшими топорами и кривыми мечами. Все его товарищи увлеклись битвой – помощи ждать было неоткуда.

– Ладны, засранцы рыбоголовые, идите сюда, – сказал он, расправив плечи.

Однако сражаться в одиночку не пришлось. Слева выросла долговязая фигура Эвисса, справа встал Харго. Ворги без тени страха бросились на них.

Варгус отразил выпад кривого меча и упал на колено, отброшенный силой удара. Враг издал боевой клич, однако не стал закреплять преимущество, а с неожиданной прытью увернулся от выпада Харго и опять налетел на Варгуса. В них обоих врезалась толпа солдат, которые вели собственный бой, и Варгус столкнулся с воргой нос к носу. Тот потянулся зубами к горлу, но Варгус уклонился и ударил его головой по широкой морде. Сцепившись вместе, они лягались, кусались и молотили друг друга коленями, пока толпа не поредела.

Когда вокруг стало свободнее, Варгус перешел в наступление, отбросил меч и взял в обе руки по кинжалу. Он полоснул противника по ноге. Тот в ответ врезал ему кулаком. Варгус обо что-то споткнулся, упал на спину и ударился головой о камень. Когда черные точки перед глазами рассеялись, он увидел, что ворга занес над ним меч.

Еще секунда – и сталь пронзила бы его голову, но этого не случилось. Чей-то топор отрубил ворге руку, а из его живота вышел меч, забрызгав Варгуса бело-зеленой слизью. Ворга завопил от боли, но даже перед смертью ухитрился разорвать глотку одному из солдат, который подошел слишком близко.

Эвисс помог Варгусу встать на ноги. Тот утер слизь с лица и сплюнул, пытаясь избавиться от вкуса желчи и тухлой рыбы во рту.

– Спасибо, – выдавил он.

– Пожалуйста, брат, – осклабился Эвисс. Враг опять наседал, и они встали спиной к спине, отчаянно пытаясь забыть про боль и огонь в суставах. День еще не закончился.

Они отбили очередную атаку западной армии, и неприятель наконец отступил, оставив за собой волну изувеченных и окровавленных тел. Всюду вокруг люди кричали, молили о помощи и умирали. Земля была усеяна сломанным оружием и трупами. Балфрусс никогда не видел в одном месте столько крови. Красная кровь людей, густо-зеленая – воргов, и белая – морринов: все смешалось в грязно-бурые лужи.

Как только враг отступил, на городские стены хлынули враны в черных колпаках. За ними тянулись носильщики, сестры милосердия и священники разных исповеданий.

Неподалеку от Балфрусса коренастый вран стоял на коленях рядом с воином, который кричал от боли и держался за рваную рану на животе. Вран отвел его руки, и на свет показалась вздутая масса разорванных розовато-пурпурных внутренностей. Темная, почти черная кровь хлестала неослабевающим потоком. Коротко качнув головой, лекарь перешел к другому солдату. Священник Церкви Создателя опустился возле умирающего на колени для последнего напутствия.