– Пойдем в постель, – сказала она. – Я хочу праздновать жизнь. Каждый день может быть последним.

Она думала, муж поморщится и ответит на это, что все обойдется, однако он промолчал. Дариус давно научился владеть чувствами, но Элоиза видела его насквозь и знала, как глубоко в нем укоренилась тревога. Он с улыбкой обнял ее и страстно поцеловал. Сегодняшняя ночь была для живых. О том, что принесет завтрашний день, они подумают на рассвете.

Королевский аптекарь разбудил Балфрусса незадолго до того часа, когда ему полагалось заступить на стражу королевской семьи. Зелье милосердно избавило его от сновидений; теперь боль потери нахлынула с новой силой. Больше всего на свете Балфрусс хотел поговорить о ней с кем-то понимающим, однако боевых магов рядом не было – они остались с армией, вдали от дворца. Обратиться к Вэнну? Старый друг не поймет всей глубины его потери, как не может понять до конца, что такое Источник.

«Ты не один, – произнес голос Туле, все такой же ясный вопреки расстоянию. – Я здесь».

– Нужно было остаться с вами, – сказал Балфрусс, подходя к окну.

«И кто бы тогда защищал королевскую семью?»

– Я мог бы остановить Чернокнижника, – настаивал Балфрусс.

«Как?»

Балфрусс в поисках ответа обвел глазами одноликие улицы Чараса.

– Не знаю, но вдвоем мы смогли бы выйти из Цепи и сразиться с ним. Чернокнижник не выстоял бы против двух боевых магов.

«Нам обоим известно, до чего он осторожен – даже когда видится с тобой наедине».

– И давно ты знаешь? – ошарашенно спросил Балфрусс.

«С тех пор, как он подошел к тебе у костра».

– Почему ты молчал? – Балфрусс почувствовал новый прилив вины.

«Если бы не чтение мыслей, я бы никогда не узнал об этом. Поэтому ждал, что ты сам расскажешь».

– Что мне сказать остальным?

«Балфрусс, я слышал ваши разговоры до последнего слова. Если бы я в тебе сомневался, то не стал бы молчать. Будь с ними честен, большего и не нужно».

– Спасибо, Туле.

«Пожалуйста, друг. Если захочешь поговорить, я всегда рядом».

Образ Туле в голове растаял, и Балфрусс поспешил занять свой ночной пост. Он не смог предотвратить убийство Эко, но теперь скорее умрет, чем позволит Чернокнижнику навредить королевской семье и его собратьям.

Только что громадный банкетный зал был холодным и безликим – и вот он снова обрел знакомые гостеприимные очертания. Голые каменные стены превратились в огромные плиты белого мрамора с золотыми прожилками, теплыми на ощупь и светившимися от прикосновения. Вдоль стен жарко полыхали просторные камины, отбрасывая по углам длинные тени. Над каминами висели древние гобелены с изображениями старинных битв – невероятно яркие и отчетливые, будто сотканные только вчера.

В дальнем конце зала маячили в полумраке знамена народов, давно обратившихся в прах, и потертый деревянный сундук, окованный черным железом. Варгус к нему не подходил. Даже мысль о содержимом сундука была невыносима: сувениры из прошлых жизней и связанные с ними воспоминания, имена и лица несметного числа людей, из которых все до одного умерли.

Красота была такая, что даже не верилось – и не зря! Никакого убранства до прихода Варгуса в зале не было. Он создал все сам. Все, кроме длинного стола из черного дерева и стульев. Хотя пометок на них не было, Варгус сразу почувствовал, какой предназначен ему.

Вскоре начали прибывать остальные. Кай оказался в числе первых. На что был похож его зал, Варгус знать не хотел. Кай выглядел на удивление бодро – скорее всего притворялся. Его последней трапезы не могло хватить надолго, но здесь никто не желал показывать свою слабость. Хотя о милости, бывало, просили, получали ее редко. И потом, что милость для одного, для другого – убийство. Варгус отмахнулся от воспоминаний и сосредоточился на настоящем.

Появлялись по одному, по двое. Вид у всех был самый обычный: мантии, кожаные доспехи, платья из шерсти и шелка. Кто-то оделся, как на войну, другие выглядели так, будто недавно проснулись, кое-кто обошелся почти без наряда. Одни напоминали перепачканных в земле крестьян, иные натерлись маслом, так что кожа блестела, как полированный металл. Среди собравшихся не было двух похожих лиц, и черты их не принадлежали ни одному народу.

Варгуса приветственно хлопнул по спине проходивший мимо здоровяк Нетун. Его лысина блестела в свете каминов, босые ноги оставляли на ковре мокрые следы. Старый моряк шел вразвалку, громыхал на весь зал, окликая знакомых, жал руки одним, махал другим. Те, кто находил его манеры грубыми, улыбались и напускали на себя безразличный вид. Нетун был практически бессмертен, поэтому обижать его не стоило.

Кай вежливо со всеми раскланивался, однако на всякий случай держался поближе к Варгусу.