короткого разговора стало ясно, что он другой.

Королева вскинула бровь.

– Другой?

Балфрусс вздохнул.

– Он говорил вызывающе. Заявил, будто работает на интенданта, но было видно, что он привык отдавать приказы, а не исполнять их. Притворился, что нервничает, однако надолго его не хватило.

– Понимаю, – задумчиво сказала Таландра.

– Когда ты с ним сговорился? – прогремел Граэгор. Голос эхом разнесся по каменным стенам. Таландра закатила глаза и приготовилась отозвать обвинение, но вдруг увидела лица тех, кто сидел за столом. Им всем было не по себе от этой мысли, но в глазах мелькнуло что-то еще. В них как будто читалось сомнение. Один только Вэннок ответил королеве твердым, решительным взглядом. Он верил Балфруссу как самому себе. Таландра осторожно сказала:

– Я бы выразилась иначе, но… – В воздухе повис невысказанный вопрос.

Балфрусс фыркнул.

– После всего, что я сделал, как вы можете о таком спрашивать?

– Вы не ответили, – мягко возразила Таландра.

– Никакого сговора не было, – отрезал Балфрусс. Они с Граэгором не сводили друг с друга глаз, и уступать никто не желал. Учитывая упрямство обоих, встреча грозила затянуться.

– Ты сказал, он другой, – вмешался Вэннок. Возможно, он один во всем зале мог прервать их молчаливый обмен взглядами. – Так ты с самого начала знал, с кем имеешь дело?

Балфрусс всего на миг замешкался с ответом.

– Знал. И противостоял ему.

– Почему ты потом никому не сообщил? – продолжал Вэннок. – Если знал, то почему держал это в тайне?

Его голос дрогнул – достаточно, чтобы Балфрусс отвел взгляд от Граэгора. Маг удивленно воззрился на старого друга.

– Ты думаешь, я предатель?

– Нет. Но твое молчание необычно.

– Я не могу этого объяснить. Просто не видел смысла.

Граэгор презрительно фыркнул.

– Чего он хотел? – спросила Таландра, пока мужчины опять не сцепились.

– Позлорадствовать. Выяснить, что я за человек.

– И все?

– Для первого раза – все.

– Великий Создатель! – выругался Граэгор.

Таландра, чтобы отвлечь генерала, ударила кулаками по столу. Получилось больнее, чем она ожидала, и звук вышел совсем не такой громкий, зато боль позволила сосредоточиться. При мысли о зверски убитом отце в груди королевы шевельнулся гнев, и все-таки она не позволила чувствам взять над собой верх.

Во время самых жарких споров Маттиас всегда сохранял спокойствие, а Граэгор часто выходил из себя. Таландра поняла, что и по этой причине – одной из многих – ни один совет не обходился без седого генерала. Пока Маттиас оставался бесстрастным, Граэгор бушевал и выплескивал гнев – иногда и на самого короля, удобную отвлекающую мишень. Удивительно, что даже сейчас, спустя тридцать с лишним лет, ей было чему поучиться у отца.

– Сколько раз вы встречались с Чернокнижником? – спросил Тиас.

– С полдюжины. Всякий раз, когда он хотел похвастать и бросить мне вызов. По-моему, он искал встречи со мной из-за своего одиночества.

– Одиночества? – насмешливо переспросил Граэгор.

Балфрусс несколько раз глубоко вздохнул. Таландра заметила, что Граэгор по-прежнему держится за рукоятку своего топора, хотя и ослабил хватку.

Когда Балфрусс заговорил, голос его прозвучал устало.

– Чернокнижник во многом похож на ребенка. Он сильнее любого известного мне мага – может быть, даже включая Серый Совет, – но при этом постоянно ищет одобрения. Он хочет, чтобы я признал, будто мы похожи и ничем не отличаемся друг от друга. Тогда ему не будет так одиноко.

– Не понимаю, – сказала Таландра.

– Он долгие годы делал все, что хотел, и остановить его было некому. Представляете, каково это – владеть почти безграничной силой и не отвечать за свои поступки? – Балфрусс покачал косматой головой. – Он помог Тэйкону сколотить альянс, создал Осколков, убил вашего отца, развязал войну – и все это