бархата такого же темно-коричневого цвета, как кожа, из которой была сделана сумка.

– О, какая прелесть! – воскликнула Лайла, проведя рукой по плащу.

Она достала его из сумки, расправила – и оказалось, что плащ в точности подходит ей по размеру.

– Пострелл будет ревновать, – заметила Селия.

Глаза у нее безудержно слипались. Она легонько покачнулась, но устояла и встряхнулась, пытаясь привести себя в чувство.

– Не говори глупостей, это же просто… Ох, бедняжка!

Лайла наконец заметила, что Селия еле держится на ногах от усталости, и отвела ее к настеленным в углу одеялам. Она сняла с Селии туфли и чулки, помогла ей улечься поудобнее и укрыла бархатным плащом.

– Тебе он сейчас больше пригодится, – великодушно заявила она.

– Оставь сладостей и на мою долю, – сонно пробормотала Селия.

– Да-да, конечно. – Лайла подоткнула вокруг нее плащ.

– Надеюсь, Пострелл скоро найдет маму, папу и Брана, – прибавила Селия, погружаясь в сон.

– И я тоже, родная моя, – прошептала Лайла, целуя Селию в лоб.

– Это очень плохо, – бормотала Селия, но плащ поглощал звуки ее голоса, прежде чем она сама успевала расслышать слова. – Это очень, очень плохо…

Миновала неделя с той ночи, которую Рольф наименовал «ночью навозной кутерьмы». Следующий день был сплошным удовольствием, потому что члены совета слонялись по замку с брезгливыми гримасами на лицах и косились на всех своих собеседников, пока не сообразили, что вонь исходит от них самих. Вопли, призывавшие лакеев немедленно очистить унавоженную обувь, разносились эхом по всему замку, а Рольф изрядно повеселился, демонстративно прикрывая нос платочком и всем своим видом давая понять, что его тонкая натура не выносит пребывания в одном помещении с советом и его навозными башмаками.

После этого обнаружилась пропажа известного количества ночных горшков, и та же участь постигла запасные горшки, которые горничные так удачно «обнаружили» на следующий день в давно заброшенном чулане. Швеи не покладая рук чинили советнические мантии, которые через час-другой опять таинственным образом лопались по швам. Окна в спальнях советников во время ливня оказались распахнуты настежь, отчего на полу образовались лужи, а кое-какие книги и документы были безнадежно испорчены водой.

Второе исчезновение ночных горшков и распахнутые окна были, если можно так выразиться, делом рук самого замка, и дети Сиянна без устали благодарили его за эти проделки. Эти происшествия придали брату и сестрам новых сил и показали, что замок не только одобряет их действия, но и всегда готов внести свою лепту.

Проснувшись на следующее утро после «ночи навозной кутерьмы», советники обнаружили, что все их покои находятся в одном коридоре, а в самом его конце располагается тайный кабинет совета. Вначале это обстоятельство ничуть не обеспокоило советников, но потом они сообразили, что оказались предельно далеко – дальше некуда – и от тронного зала, и от столовой. Кроме того, почти все покои советников значительно уменьшились в размерах, а окна там, судя по всему, появлялись только во время проливного дождя.

Все опасения Лайлы, что совет может обратить свой гнев на Рольфа или слуг, оказались беспочвенны. Хелш тотчас разразился ревом насчет дурацких проделок мерзкого замка, и кое-кто из советников, к вящему удовлетворению Селии, изрядно перепугался при мысли о том, что может проделать с ними замок. Они собирались группками по углам, перешептываясь друг с другом и опасливо озираясь по сторонам.

Все происходило именно так, как рассчитывали дети Сиянна, и Селия пришла в чуланчик при тайном кабинете совета, чтобы понаблюдать за тем, как советники корчатся от страха, и попутно измыслить для них новые муки. Вместо этого она обнаружила, что Хелш решил покончить с вредительскими происками.

Покончить с самим замком.

– С тех пор как я приехать в это место, – говорил Хелш, – мой волшебники пробовать обуздать тварь, который вы звать замок Сиянн.

– Что вы имеете в виду, ваше высочество? – спросил эмиссар, явно нервничая.

Всякий, кто, подобно эмиссару, родился и вырос в Слейне, испытывал величайший трепет перед замком. Трепет, которого явно не чувствовал принц Хелш.

– Я иметь в виду – перестать растить, или уменьшивать, или двигать двери. И никакой больше глупый прятанье горшков для пи-пи! – Дородное лицо Хелша излучало самодовольство.

На столе перед ним лежал бугристый сверток, перетянутый шелковым шнурком. Хелш развязал узел на шнурке, и края ткани опали на стол. Принц с нескрываемой гордостью указал на содержимое свертка, однако лица других советников выразили полное недоумение.

Селия тоже не знала, что такое лежит в свертке, но почувствовала, как замок содрогнулся – едва заметно, самую малость. Лорд Фин, судя по всему, тоже ощутил это и беспокойно огляделся по сторонам.