– Уж не хочешь ли ты и меня заставить копать?!

– Объём работы слишком велик, а копать надо очень быстро. Поэтому каждая пара рук будет на вес золота.

– Ладно, там посмотрим, – недовольно пробормотал генерал, возвращаясь к своим голубям.

– Клаус, а что там копать? – шёпотом спросил Иван.

– Вань, ты в курсе, что Сфинкс засыпан песком чуть ли не по самые брови? Ещё не родился фараон Тутмос IV, который раскопает Сфинкса и установит возле его лап памятную стелу в ознаменование своего подвига.

– Нам что, придётся раскапывать Сфинкса? – удивился и испугался Иван. – Так ведь там работы – на месяц, если не больше!

– Всего Сфинкса раскапывать мы не будем. Но два-три часа попотеть придётся. Тексты атлантов намекают на то, что искателям сокровищ потребуется только одна деталь лица Сфинкса – его нос.

– Нос? – опять удивился Иван. – Ах да! У Сфинкса пока ещё есть нос.

– Пока есть. И внутри него, видимо, спрятано что-то ценное.

Не выпуская из рук мешка с коброй, Сенмут повторил:

– Ты ведь не Хатшепсут, да?

– Что за вздор! – нахмурилась Катя.

– Прости, Лучезарная… Впервые я увидел тебя позавчера, во время экзамена. Мне кажется, тогда ты была совсем другая.

– Какая? – быстро спросила Катя.

– Строгая. Гордая. Недоступная.

– А сегодня?

– Сегодня ты для меня – загадка. Позволила мне спать в твоём присутствии. Не разбудила, не наказала, не прогнала. Одно это показалось мне странным… А потом… Ты думала, что я сплю. А я не спал. Я всё слышал. Ты говорила на чужом языке. Не знаю, к кому ты обращалась, ведь кроме нас в саду никого не было. Может быть, ты говорила сама с собой. Но главное – ты говорила на языке, которого я не понимаю, и даже предположить не могу, что это за язык.

Катя молчала, не зная, что ответить догадливому пажу. Конечно, она грубо нарушила законы футурагентов. Нельзя было пользоваться спайфоном в присутствии египтянина, пусть даже спящего. Нельзя было говорить на родном языке. Чего теперь ждать от Сенмута? Помощи или подвоха? Верности или предательства?

– Ты, конечно, знатная госпожа, – продолжал Сеймут. – Ты образованная и воспитанная девушка. Но ты не царевна. Кто ты? Скажи! Мне важно это знать.

– Зачем тебе это знать, Сенмут? – не глядя на собеседника, спросила Катя. – Не довольно ли с тебя того, что ты уже знаешь?

– Хорошо, я не буду об этом спрашивать, – согласился Сенмут. – Тогда, если можно, ответь мне на другой вопрос.

– На какой?

– Куда делись новый паж и генерал Нехси? Их, часом, не арестовали?

– Их нет сейчас во дворце. Что с ними, я не знаю. Но они на свободе.

– Хвала Амону. Значит, поэтому меня сначала прогнали, а потом снова вызвали во дворец?

– Поэтому, – неохотно ответила Катя.

– Значит, царевна путешествует с ними, с пажом и генералом? – продолжал допытываться Сенмут.

– Знаешь, что бывает с теми, кто хочет знать слишком много? – не выдержала Катя.

– Знаю, – кивнул Сенмут. – Поэтому умолкаю.

«Надолго ли?» – подумала Катя.

– Ты знаешь, а я очень рад, что ты не царевна, – через минуту сказал Сенмут. Лицо его действительно светилось радостью. – Кто бы ты ни была, я счастлив служить и поклоняться тебе. Ибо я полюбил тебя с первого взгляда.

Катя оторопела. Вот ещё новости: объяснение в любви. Хотя, в принципе, так и должно быть. История повествует, что Сенмут всю жизнь был влюблён в свою госпожу.

– Если ты полюбил с первого взгляда, значит, ты полюбил не меня, а царевну, – нерешительно начала Катя. – Настоящую Хатшепсут. Ведь вчера ты видел не меня, а её. И сейчас ты просто сам себя обманываешь…

«Может, сказать Сенмуту, что я – астральный двойник царевны? – подумала Катя. – А вдруг он не поймёт? А вдруг испугается? Нет, пусть лучше об этом ему расскажет сама Хатшепсут. Когда-нибудь. Если сочтёт нужным».

– Я ни за что не посмею сказать Хатшепсут того, что сказал тебе, – признался Сенмут. – Она для меня богиня, вылитая Хатхор.

– Ты прав, я не Хатшепсут, – решилась Катя. – Я лишь на несколько дней заменила её. Я играю её роль. Вернётся Хатшепсут, и я исчезну. Исчезну