можем помешать этой свадьбе. Но планы Сетнанха могут рухнуть, если ты, дочь моя, этого пожелаешь.

– Что же я должна сделать?

– Выйти замуж за Тотимеса. Стать его законной женой и царицей Египта.

– Выйти замуж за Тотимеса?! – вспыхнула Катя. – Но я… Но мне… Я не хочу выходить замуж!

Все Катины тайные страхи и опасения в один миг стали реальностью. Стоило только Кате попасть во дворец, как волею обстоятельств ей выпало «счастье» в неполные тринадцать лет сделаться женой фараона.

– Рано или поздно ты всё равно станешь женой. Все девушки рано или поздно выходят замуж. Я понимаю, что Тотимес тебе не пара: больной, некрасивый. Но интересы государства часто заставляют нас забывать о своих интересах. Ты уже взрослая и понимаешь, какая ответственность лежит на тебе, как на царевне.

– Я не хочу замуж! – воскликнула Катя. – Делайте что хотите, а за Тотимеса я не выйду!

– Девочка моя, – ласково произнесла Яхмес. – Тотимес тоже не горит желанием жениться. Он очень болен, и ему не до тебя. К тому же свадьба будет не сейчас, а не раньше чем через семьдесят дней.

– Через семьдесят дней? – с надеждой в голосе переспросила Катя.

– Конечно. Мумификация и все приготовления к погребению твоих отца и брата займут по меньшей мере семьдесят дней. Так что у тебя будет время собраться с духом, свыкнуться с мыслью о замужестве. Не печалься. Я, как мать, разделю с тобой все твои горести.

– Ну, если через семьдесят дней, то это другое дело, – повеселела и успокоилась Катя. Получалось, что выходить замуж за Тотимеса придётся не ей, а настоящей царевне. – Только я не поняла одного: неужели у Тотимеса будет две жены сразу?

– Чему ты удивляешься? – пожала плечами Яхмес. – Фараону положено иметь нескольких жён. Главное то, что ты – в силу своего происхождения – будешь старшей женой, царицей, и сможешь править от имени фараона, то есть станешь регентом… О помолвке мы объявим уже сегодня.

– Хорошо. Пусть будет так, – сказала Катя. – Если эта свадьба угодна Амону, мне остаётся только повиноваться.

– Ну вот и славно, – улыбнулась Яхмес. – Ступай к себе, дочь моя, и да хранят тебя бессмертные боги…

Как только Катя ушла, Перет-Амон подошёл к царице и вполголоса произнёс:

– Лучезарная отныне в опасности: она, как чёрная кошка, перебежала дорогу Сетнанху. Он не допустит, чтобы Хатшепсут стала регентом.

– Девочке незачем это знать, – ответила Яхмес. – Вдруг у неё всё получится?

Катя возвращалась к себе одна. В коридорах было темно, и идти было боязно. Вчерашних слуг и рабов сменили агенты Дома Покоя. Казалось, все они были на одно лицо: бесстрастные, угрюмые, молчаливые. Подглядывая и подслушивая, они стояли за каждой дверью, таились за каждым углом. Казалось, нигде во дворце от них нет спасения.

Лишь в покоях царевны, где хозяйничала Мерит, по-прежнему было светло и уютно. В саду щебетали птицы, журчала в фонтане вода. Сенмут дремал в тени тамариска.

«Хорош паж, – подумала Катя. – Хозяйку выдают замуж, делают регентом, хотят с ней разделаться, а он спит как ни в чём не бывало».

– Разбудить господина? – спросила Мерит.

– Пусть спит, бездельник, – ответила Катя. – Какой от него толк?

Уединившись в садовой беседке, Катя попробовала связаться с Константином Макаровичем. Спайфон молчал, и Катя забеспокоилась.

«Неужели с профессором что-то случилось?»

В полночь Иван лежал на верхней палубе и, перед тем как уснуть, любовался звёздами.

Ветер стих. Все спали. На корабле бодрствовали только два человека: вперёдсмотрящий и кормчий. «Сокол» плыл по течению, и вокруг была потрясающая тишина. Лишь снасти скрипели да изредка всплёскивала волна у самого борта.

«Если всё будет нормально, – думал Иван, – послезавтра будем уже в Гизе. Интересно, сколько времени уйдёт у Клауса на расшифровку текста атлантов? И, главное, как поведёт себя Хатшепсут? Что если она в самом деле прикажет генералу избавиться от нас с Клаусом? Сможет ли Клаус убедить Лучезарную не делать этого?»

Мрачные мысли не давали заснуть. Внезапно Ивану почудился шум на корме, будто что-то мягко упало на палубу. Затем слева, за бортом, раздался всплеск и сухой шорох. Иван приподнялся на локтях и вгляделся во тьму. Вдоль левого борта мелькнула какая-то тень. Иван забеспокоился, бесшумно поднялся и стал наблюдать, прижавшись к стенке надстройки.

На «Соколе» появился чужак. И этот чужак явно замышлял что-то недоброе. Возникла вторая тень, за ней третья. Тот, кто был главным, жестом отдал какое-то приказание, и двое его подчинённых подняли с палубы связанного человека.

«Всё ясно, – подумал Иван. – Наши гости – суперагенты, какой-то «речной спецназ» Сетнанха. Они незаметно поднялись на палубу, оглушили кормчего и охранника. И всё для того, чтобы кого-то похитить. А кто интересует Сетнанха в первую очередь? Конечно, Клаус. Ведь без него экспедиция Лучезарной бессмысленна. Круто задумано. Сетнанх не был бы Сетнанхом, если бы не использовал все возможные шансы помешать царевне. А какие у нас шансы