воина ужаснее Крушителя Мечей, когда упрет он стопы в Отче Твердь. – Телохранитель подмигнул Дженнеру. – Но, сдается, ты, старый проныра, знаешь ладьи как облупленные.

– Нос от кормы отличить сумею. – Синий Дженнер шлепнул его по плечу. – Приятно встретить тебя на борту, мальчуган.

– Постараюсь не подвести, старикашка. – Рэйт намеревался выдавить едкую колкость, подобно тому как подначивал брата, но слова вышли наружу спокойно и просто. Даже слегка надломленно.

Дженнер улыбнулся, дубленое лицо смялось складками.

– Не подведешь. Слушай короля.

Атиль взобрался на рулевой мостик своего корабля, одной рукой баюкая меч, одну ногу уперев в скругленный брус поручня, одной ладонью держась за штевень у кованой морды оскаленного волка. На нем не было ни кольчуги, ни щита, ни шлема, королевский венец ярко вспыхивал в седых волосах. Он полагался на свое мастерство, на добрую сталь, на издевательское небрежение Смертью, что устрашало его врагов и восхищало соратников, а предводителю это куда важнее брони.

– Добрые други! – воззвал он скрипучим, перетирающим голосом, утихомирив шумок на бортах. – Храбрые братья! Витязи Гетланда и Тровенланда! Довольно вам уже ждать. Сегодня мы воздадим Матери Войне должное. Сегодня – наш багряный день, кровавый день, день стервятников. Сегодня наш бой!

Рэйт зарычал во все горло, и все, кто рядом.

– Этот день служители опишут в своих древних книгах, – возгласил Атиль, – и скальды воспоют его у вечернего очага. Об этом дне вы поведаете отпрыскам ваших внуков, и вас переполнит гордость – ведь вы были здесь! Мы – меч, что срубит ухмылку с Йиллинга Яркого, мы – ладонь, что отвесит пощечину праматери Вексен. Гром-гиль-Горм и его ванстерцы разобьют отряды Верховного короля о неумолимого Отче Твердь. Мы загоним их в холодные руки Матери Моря.

Король словно вырос, седые волосы разметало вкруг заскорузлого лица, вкруг лихорадочно ярких глаз.

– Всех нас ждет смерть, братья. Прошмыгнете ли вы трусливо мимо нее в Последнюю дверь? Или встретите ее с поднятой головой и мечом наголо?

– Меч наголо! Меч наголо! – И по всей водной глади клинки с неудержимым свистом покинули ножны.

Атиль ответил суровым кивком:

– Я не служитель. Других слов я не припас. – Он снял меч с согнутого локтя и вскинул ввысь, пронзая небо. – За меня поговорит мой клинок! Слово за сталью!

Взлетели приветствия, мужи затарабанили, заходили кулаками по веслам. Тупили тщательно заточенные клинки о кованые кромки щитов, вздымали лезвия к небу – над каждым судном засверкал стальной лес, и Рэйт кричал громче всех.

– Ни за что б не подумал, что услышу, как ты славишь короля Гетланда, – шепнул Дженнер.

Рэйт кхекнул, в горле запершило.

– Айе, верно. Лучшие соратники получаются из злейших врагов.

– Ха. Ты, малыш, начал учиться.

Потянулось долгое затишье. Любой слабый звук гремел, как гром. Легонько отзывается древесина под сапогом Рэйта, ленивый прибой омывает пляж. Шелестит кожа – Синий Дженнер трет мозолистые ладони, неразличимо бормочет последние молитвы Матери Войне. Скрипят уключины, и хрипло курлычет чайка, заложив круг над флотом, а потом улетая на юг.

– Добрый знак, – произнес король Атиль и резко рубанул, опуская меч.

– Взяли! – взревел Дженнер.

И все взялись за весла. Молодая кровь горячилась от испуга и ненависти, от голодухи по добыче и жажды прославиться. Как борзой, спущенный с поводка, «Черный пес» помчался в море, вперед Атилева флагмана с серыми парусами, высокий нос рассеивал брызги, соленый ветер трепал Рэйту волосы. Древесина стонала, вода грохотала о бока корабля, и поверх шума он слышал, как истошно орут другие кормчие, как понукают свои команды вступить первыми в битву.

Вот для чего он был создан. И стало так радостно, что Рэйт запрокинул голову и по-волчьи завыл.

Сердце Скары бултыхалось где-то во рту, когда она уцепилась за корень и подтянулась к гребню травяного наката. Не самое царственное поведение, что быстренько отметила сестра Ауд, но Скара просто не усидела бы, грызя ногти на камушках, пока решалась судьба Тровенланда.

Пусть поучаствовать в сражении не в ее силах. По крайней мере, она может на него смотреть.

Поверхность выровнялась, и, пригибаясь, девушка медленно двинулась дальше. С юга открывалось зазубренное побережье Ютмарка. Покатые холмы, серые дюны, потом искристые воды самих проливов и, наконец, наполовину пересекшие их корабли.

– Флот Верховного короля, – шепнула сестра Ауд, от подъема ее лицо сильней обычного походило на персик.

Весла окунаются в море, кораблей несколько дюжин. Есть поджарые и лоснистые, построенные для битвы, есть толстобрюхие торговцы – наверняка