Но – нет.

– Что между вами двумя произошло? – Рэйт обернулся и за плечом увидел Синего Дженнера. – И не говори мне, что ничего, пацан.

– Ничего, старикашка. – Он попытался улыбнуться, но не смог себя перебороть. – Спасибо.

– За что?

– За возможность исправиться. По-моему, я ее не заслуживал.

Он ссутулился и торопливо пошагал под дождем.

Рэйт стоял напротив кузницы и смотрел, как свет стекает по краям закрытых ставен, слушал мелодичный перестук по наковальне. Не Рин ли там поднимает молот?

С мастерицы станется, куда б ни занесло ее, быстро освоиться на новом месте. При этом хорошо тому, с кем она рядом. Она знала, чего хочет, и не боялась перетрудиться ради своей цели. Создавала нечто из ничего. Соединяла и сращивала сломанное. Была такой, каким не был Рэйт.

Он знал, что не вправе просить ее ни о чем, но все-таки она утешила его, как могла, когда погиб брат. Богам ведомо, ему необходима хоть толика утешения. И больше ему негде было его искать.

Он жалостливо шмурыгнул носом, о бинты вытер соплю и перешел дорогу, направляясь ко входу. Занес кулак постучаться.

– Что привело тебя сюда?

Это оказался тот мелкий служка, Колл. С кривоватой ухмылочкой ученик выпорхнул сюда из тусклых, предзакатных лучей. Эта ухмылочка на одно странное мгновение напомнила ту, привычную, на лице брата. Пацан смотрелся по-прежнему дерганым, хотя появилась в нем и какая-то вольная легкость. Как у человека, наконец помирившегося с собой. Рэйту очень бы хотелось узнать, как.

Он быстро зашевелил мозгами.

– Ну… подумал обзавестить новым мечом. Ведь здесь работает сейчас оружейница, верно?

– Ее зовут Рин, и да – она работает здесь. – Колл прислушался одним ухом и просиял, точно услыхал за дверью сладкоголосое пение. – Лучше Рин никто не сделает тебе меч. Никто и нигде.

– А ты здесь зачем? – спросил Рэйт. – Вроде мечи не по твоей части?

– Нет. – Колл ухмыльнулся до ушей. – Я пришел сделать ей предложение.

Вот тут у Рэйта глаза едва не вылезли на лоб.

– Э-э?

– Стоило давным-давно просить ее о замужестве, но твердо решить было не для меня. Понаделал кучу глупостей. Колебался. Думал только о себе. Слабый был. Не хотел никого огорчать, и кончилось тем, что огорчил всех и каждого. – Он испустил долгий вздох. – Но ведь всех нас ждет смерть. Благодарно принять, что уже обрел на пути, и примириться с этим – такова жизнь. Недовольный тем, что имеет, сдается, не будет доволен и тем, что получит потом.

– Золотые слова.

– Так и есть. В общем, иду молить ее о прощении. Если надо – на колени встану. И, насколько я ее знаю, придется встать. А потом попрошу надеть мой ключ, и страсть как надеюсь, она ответит мне «да».

– А я думал, ты метишь в Общину.

Колл покрутил шеей, почесал в затылке.

– Я тоже долго так думал, но, по-моему, изменять мир можно разными способами. Мать велела мне… быть настоящим мужчиной. – Глаза паренька неожиданно набухли слезами. Он хохотнул, потеребил ремешок на шее – что-то цокнуло под рубашкой. – Как жаль, что до меня все никак не доходил смысл ее слов. Но наконец-то я его понял. Надеюсь, не слишком поздно. Ну, что – заходи?

Рэйт воровато поглядел на окно и прочистил глотку.

– Нет. – Прежде он испытывал к пареньку одно лишь презрение. Сейчас он ему завидовал. – Твой заказ более срочный.

– Снова меня не боднешь?

Рэйт показал на свой расквашенный нос.

– Я уже не так рьяно люблю бодаться, как раньше. Удачи тебе. – И, уходя, хлопнул Колла по плечу. – Завтра приду.

Но понимал – не придет.

Вечерело, и в порту удлинились тени – Матерь Солнце опускалась над Скегенхаусом. Закат прощально сверкнул на стекле у Рэйта в ладони. На склянке, что дала ему мать Скейр – теперь пустой. Было предсказано, что убить Гром-гиль-Горма не под силу ни одному мужу. Однако пара капель в вине превосходно справилась с этой задачей. Колл был, конечно же, прав. Всех нас ждет Смерть.

Рэйт тяжко перевел дух. Сжал руку в кулак. Застарелая боль пронеслась по костяшкам – и его передернуло. Со временем боль должна утихать, но чем дольше ты с ней живешь, тем сильнее она тебя донимает. Прав и Дженнер. Такого не бывает, чтобы вылечил и забыл.

Он был меченосцем короля и телохранителем королевы. Первым бросался в бой и сидел на весле в дружине доблестного героя. А сейчас и сам не