И тогда я осторожно произнесла:

– Лорд Аури?..

Герцог поднял на меня внимательный взгляд.

Решив проигнорировать, я продолжила:

– Он отдал свою магию церковникам добровольно?

Черные глаза медленно и как-то даже угрожающе сузились.

– Ариэлла, – лорд оттон Грэйд вновь взялся за вино, – я вижу, вы занимались не столько хозяйственными вопросами, сколько шпионажем.

– Выслушиванием сплетен, – поправила я.

– Шпионажем, – резюмировал герцог.

Мне стало крайне неприятно и от тона, и от обвинения. Выпив добрую половину вина из бокала, продолжила ужинать, надеясь, что руки дрожать не будут. В голове неожиданно зашумело, но я постаралась проигнорировать это.

– Избавьте меня от слез! – мрачно потребовал лорд оттон Грэйд.

Этого я и ожидала, но никак не думала, что сорвусь, высказав в ответ:

– Избавьте меня от безосновательных обвинений!

На террасе повисло напряженное молчание. Вновь послышалось завывание ветра. После отдаленный гром, судя по тому, как все на миг осветилось – сверкнула молния, и вновь уже оглушительно и грозно прогремел гром.

Захотелось встать и распахнуть окно. Погрузиться хоть на миг в буйство стихии, ощутить, как ударит ветер в лицо, как растреплет волосы, как воздух вокруг наполнится столь характерным запахом, который можно ощутить лишь перед дождем, как…

– Леди оттон Грэйд, – глухо заговорил герцог, – а вы полагаете, меня должна радовать мысль, что вы здесь копаетесь в моем прошлом, в то время когда я стараюсь отстоять наше будущее?!

Обвинение было настолько нелепым и несправедливым, что я с неимоверным трудом сдержала слезы. Но почему-то вместо слез в моем затуманенном обидой и вином сознании что-то произошло, и, не поднимая головы, я выдохнула:

– К дьяволу подобное будущее!

Вздрогнула, изумившись подобному заявлению, как, впрочем, и ругательству. Запоздало мелькнула мысль, что выпила я чрезмерно много. К тому же вино было крепким и красным. Ко всему прочему, я мало что успела съесть. И лишь последней мелькнула мысль – герцога подобное заявление приведет в неистовство.

– Замечательно, – тихо, но от этого не менее угрожающе произнес лорд оттон Грэйд, – вечер начался с признания о том, что вы вовсе не желали становиться моей женой, и потому вместо улыбок и кокетливых взглядов мне достались слезы, притворство и негодование, а заканчивается заявлением о том, что вам вовсе не нужен этот брак.

– Вы не правы. – Я вскинула голову и посмотрела в глаза герцога, которые почему-то двоились. – Вечер начался с обвинения меня в лукавстве, играх в монашку и лжи, а закончился обвинением в шпионаже!

Аппетит пропал совершенно. Как и желание находиться здесь, в одном помещении с последним представителем династии Грэйд. Поднявшись, я не обратила ровным счетом никакого внимания на то, что стул упал, пошатнулась, удержалась, ухватившись за край стола. А затем гордо прошла к окну и, щелкнув замком, отворила ставни!

На террасу ворвался ветер.

Он мгновенно потушил все свечи, заставил колыхаться занавески, принес запах дождя и мокрой земли. Он растрепал мои волосы и высушил слезы незаслуженной обиды. Он был тем самым, чего мне так не хватало сегодня в этом огромном замке династии Грэйд.

Внизу послышался отдаленный звон, затем тусклым синим светом засветились купола, видимо, городского храма. Не призрачным голубым, как светятся все храмы с наступлением темноты, а синим.

– В Элетаре водится нечисть? – удивленно спросила я, прежде чем вообще осознала свой вопрос.

Ответ раздался настолько близко, что я испуганно вздрогнула.

– Нет, это я в бешенстве.

Оглянулась – герцог стоял прямо позади меня и мрачно, неотрывно смотрел. Не на засветившийся храм. И не в сгущающийся сумрак. И даже не в окно.

– Какого дьявола вы опять на грани истерики? – продолжая испепелять взглядом собственную супругу, потребовал ответа лорд оттон Грэйд.

И вопреки ужасу, долженствующему овладеть после всего, что я уже знала о герцоге, праведный гнев охватил все мое существо. Развернувшись к его светлости, я, вынужденная запрокинуть голову, чтобы взглянуть в его черные, едва заметные в полумраке глаза, отчеканила:

– Вы назвали меня лукавой лгуньей, ко всему прочему, обвинили в том, что я занимаюсь в моем собственном замке шпионажем!

Вдали вновь раздался звон, а после тревожно загудел колокол.